Потерявшиеся в мирах

— Мы бы с радостью, — не удержалась Ася. — Но у нас не выходит! Наш… Те… — она запнулась, забыв название машины времени, — наша… Колесница сломалась! И… мы её потеряли…

— Колесница? — переспросил Мэджер. — О, если бы Игнис не оставил нас, стоило бы только его попросить, — и вы были бы дома…

Он задумался. Его тёмные проницательные глаза медленно обратились на детей, и он сказал:

— Может быть, Само Провидение прислало вас сюда. Я вижу, что ваша совесть чиста, и гизлы над вами не властны. Мой народ погибает, и только такие, как вы, могут помочь ему. Если вы поможете нам вернуть Игниса, он поможет вернуться вам. Однако я вижу, что пора рассказать историю нашего города. Слушайте же…

Глава 4. Как погибла радость

— …В далёкие времена, когда кочевники разоряли окраины нашей страны, пришли сюда несколько стекольных дел мастеров и так полюбили эти места, что решили остаться здесь навсегда. В пещере под одним из холмов они нашли месторождение кораллового камня и начали возводить из него дома, украшая их любимым произведением своего мастерства — разноцветным стеклом. Очень скоро здесь вырос город, потому что все, приходившие полюбоваться на невиданные блистающие дома, уже не хотели жить в других городах. Но никто не знал, что пещера, из которой все брали камень, таила в себе страшное зло. В недрах её был заключён Эдакс, один из властителей гизлов, вечных врагов людей. И вот в один несчастнейший день каменщик, работавший там, разрушил стену темницы Эдакса. Точно тёмный вихрь, тот вырвался на свободу и помчался к городу, чтобы воцариться в нём и превратить всех горожан в рабов. Однако в этот же самый миг сверкающий Игнис, Огненный Пламень, испокон веков охраняющий эти места, как белая молния, обрушился на Эдакса, оковал его и заточил в подземелье самой крепкой из башен. И взял под свою защиту наш город. Благодарные мастера построили в честь его дворец, — тот белоснежный храм, на пороге которого я сегодня увидел вас. По велению Игниса они отлили из драгоценного рубинового стекла прекрасный Цветок, и он даровал ему свой огонь. И долгие, счастливые годы пылал в Рубиновом священном Цветке на белокаменном алтаре живой огонь — благословение Игниса. Он дарил свою добрую помощь всем, приходившим к нему, стоило лишь попросить. Каждый, кто прикасался к Рубиновому Цветку, исцелялся от любого недуга. Люди приходили к нему в горе и радости. Храм никогда не пустовал, а утром первого дня недели в нём непременно собирался весь город — ради благодарности Игнису. И не было на земле людей более радостных и счастливых, чем жители Радоплеса, города мастеров стекольного дела!

Но вот однажды за стенами города раскинул шатры никем не виданный прежде странный бродячий цирк. Я, хранитель храма, должен был догадаться, что здесь что-то не так! Но недуг беспечности поразил и меня, как и всех нас, живших так долго в неомрачаемой радости! Все «циркачи» были одеты до самых кончиков пальцев, в трико, в перчатках и в масках, но мне и в голову не пришло, что под масками скрыто нечто ужасное! С ними был огромный дракон, изрыгавший шаровые цветные молнии, и они жонглировали ими, восхищая зевак. О, как я не догадался!

Каждый вечер после работы жители города стали собираться за городской стеной на представление. Некоторые даже бросали работу посередине дня. В городе только и разговоров было, что о дрессированном драконе и ловких циркачах. А храм пустел. Беда наступала. Она разразилась в первый день следующей недели. Как всегда, ранним утром пришёл я в храм — и увидел, что он совершенно пуст! Они забыли, что наступил День благодарности! В гневе я бросился за городскую стену, уговаривал, убеждал, даже кричал, — но меня едва ли и слушали. «Мы придём, как только закончится представление, ничего не случилось страшного», — отвечали мне, не отрывая глаз от летающих в небе горящих шаров.

Я решил вернуться и молиться один, и почти побежал назад. Однако, когда я проходил мимо темничной башни, странные резкие голоса заставили меня задержаться. Дверь в башню была открыта, и никто её не охранял. Я вступил под тёмные своды и прислушался. Голоса раздавались из подземелья, из провала замшелой лестницы, усиленные эхом древних каменных арок.

— Скорее, скорее! — кричал кто-то внизу, и необъяснимый ужас пронизал меня от звука этого нечеловеческого голоса. — Давайте сюда это вино! Это не то, что лень и беспечность, что вы приносили мне раньше! Я чувствую запах неблагодарности и предательства! Это вино вернёт мне силы, и я порву, наконец, мои цепи!

— Пожалуйте, господин, — отвечали визгливые голоса, от которых мороз прошёл у меня по спине, — вот целый кубок самых свежих грехов!