Потерявший надежду

Лесс,

ладно, вот послушай.

На прошлой неделе наша дорогая мачеха Памела застукала меня с одной девчонкой. Это не просто девчонка. Ее зовут Макенна, и я несколько раз с ней встречался. Она клевая, но ничего серьезного у нас не было, и больше об этом мне сказать нечего. Но, так или иначе, Памела рано вернулась домой и застукала нас с Макенной в несколько компрометирующей позе на диване в гостиной. Помнишь тот диван, который Памела три года подряд закрывала каким-то пластиком, потому что очень боялась, как бы кто-нибудь его не заляпал?

Да уж. Неприглядное зрелище.

В особенности если учесть, что мы с Макенной бежали в гостиную из бассейна по коридору, разбрасывая одежду куда попало. Так что оба мы были совершенно обнаженными, и мне пришлось в таком виде выходить наружу в поисках своих шортов и одежды Макенны. Памела вопила и ругала меня на чем свет стоит все время, пока я ходил за одеждой и обратно и провожал Макенну к машине.

Все это выбило Макенну из колеи, и она больше не захотела со мной встречаться. Но это даже хорошо, потому у меня есть эта крутая татуировка – надпись «Хоуплесс» (помнишь прозвище, которое я придумал для вас с Хоуп?), и она предостерегает меня от сближения с людьми. Так что пока я не позволил себе проникнуться к этой девушке настоящим чувством. Это был всего лишь секс.

Не могу поверить, что вот сейчас сказал это собственной сестре. Прости.

Как бы то ни было, сама понимаешь: отец, придя домой, сильно разозлился. У него в доме действует одно-единственное правило.

Не злить Памелу.

А я нарушил это правило. Причем грубо и беспардонно.

Он попытался поставить меня на место, и я, должно быть, не вполне воспринял его всерьез. Я не хотел проявлять к нему неуважение: ты знаешь, он разочаровал меня, и все же я не собирался ему хамить. Но прикинь: четыре дня назад мне исполнилось восемнадцать, и вот он принимается читать мне мораль… В тот момент мне это показалось чертовски забавным, и я не сумел этого скрыть.

А ему это все вовсе не казалось смешным, и он рассвирепел. Принялся орать, называл меня наглым и неблагодарным, и это меня взбесило. Лесс, мне восемнадцать! Я парень! Восемнадцатилетние парни могут позволить себе такую «гадость», как секс с девчонкой в доме родителей. Господи Исусе! Отец вел себя так, словно я кого-то убил! Ну и вот. Он разозлил меня, и я, наверное, вышел из себя.

Но это еще не самое плохое. Самое плохое случилось после того, как я наорал на него в ответ, и он стал наскакивать на меня. Он, конечно, крутой мужик и может на меня наскакивать. Не потому, что крупнее меня, но все же. Я его сын, и он распетушился, словно собираясь драться.

И что же я сделал?

Я ему врезал.

Не очень сильно, но достаточно, чтобы попасть в самое чувствительное место – его гордость.

Он не стал бить меня в ответ. Даже не накричал. Просто поднес руку к челюсти и посмотрел на меня, словно был разочарован, потом повернулся и вышел. Час спустя я на машине поехал домой. С тех пор мы не разговариваем.

Я знаю, что должен, наверное, позвонить ему и извиниться, но разве он не первый начал? Совсем чуть-чуть? Какой отец станет наскакивать на собственного сына?

Но в таком случае какой сын бьет собственного отца?

Господи… Лесс, мне так паршиво. Нельзя было этого делать. Надо позвонить ему, но… Не знаю. Вот, блин!

Насколько мне известно, маме он ничего не сказал, потому что она об этом не упоминала. Она удивилась, несколько дней назад увидев меня на пороге. Обрадовалась, но и удивилась. Не спросила, почему я вернулся раньше окончания школы, и я не стал ничего рассказывать. Сейчас она кажется немного другой. В глазах по-прежнему видно страдание, но не такое откровенное, как в прошлом году. Она даже иногда улыбается, и это хорошо.

Ее радость, правда, долго не продлится. Сегодня понедельник, и начинаются занятия в школе. Первый день выпускного класса. Она ушла на работу, пока я еще спал. Я завел будильник и все приготовил. Я поехал в школу и провел утреннюю тренировку, но во время бега мог думать лишь о том, как мне не хочется быть там.

Не хочу быть здесь без тебя. Не хочу сталкиваться с тем, что ненавижу в этой школе, и с большинством людей в ней.

И что же я сделал, закончив пробежку? Вернулся на стоянку, сел в машину, поехал домой и завалился спать. Сейчас почти три, и часа через два придет мама. Я собираюсь сходить за продуктами, потому что сегодня буду готовить ужин. Придется сообщить ей о моем решении бросить школу. Понимаю, она не обрадуется, узнав, что я буду проходить тестирование и не получу традиционный аттестат. Поэтому в список продуктов я вношу печенье. Женщины ведь любят сладкое, верно?

Просто не верится, что я больше не вернусь в школу. Даже не думал, что до этого дойдет. В этом и твоя вина тоже.

Х.