Потерявший веру

Начиная со дня, когда я преподнёс моему брату подарок (дня, когда я попытался восстановить мои отношения с Генри или Гримом, как он предпочитает называться теперь), предложив ему жертву, слишком многие мои мысли вращались вокруг мужчины, который должен появиться здесь с минуты на минуту.

Я не ожидал получить ничего кроме объединения сил с «Багряным крестом» и братьями Хантерами, тем более получить доверие и прощение моего собственного брата. Однако, когда мои глаза задержались более чем на мгновение на другом человеке (на Люке Хантере), не было никого более потрясённого, чем я сам. Я не чувствовал такого пьянящего и захватывающего толчка похоти долгое время. Я не хотел чувствовать это. С тех пор как потерял её. С тех пор как я потерял их обоих. Теперь я живу ради Алисы. Никого другого. Она — причина, из-за которой я функционирую. Она — причина, из-за которой я поклялся отомстить, и вместе с тем она — причина, из-за которой я продолжаю жить.

Алиса — моё искупление и возмездие.

Её мать была моим сердцем.

Её брат был моими костями.

Вместе, моя семья была моей душой, но всё, что у меня теперь осталось, — Алиса. У меня нет места для кого-то ещё. Моя грудная клетка вторит эхом смеха призраков и любви к маленькой девочке, которая думает, что её папочка прекраснее всех.

До него.

Люк Хантер являлся мужчиной исключительного воспитания и морали. Он выглядел так, словно мог стать следующим Королем Англии, с его необычно красивыми, почти аристократическими чертами, в костюме, сшитом на заказ и стоимостью в десять тысяч фунтов, который обтягивал его крепкую, спортивную фигуру, и с этим бодрящим чётким акцентом в низких тонах его голоса. Но внешность может быть обманчива. Другие может и не видят, что скрывается под его кожей, но я вижу. И по какой-то смехотворной дурацкой причине, это видит и мой член. Что совершенно нелепо, поскольку я ни с кем не спал с убийства моей жены. Она была всем для меня, и её потеря стала кинжалом в моей груди в течение очень долгого времени.

Должно быть кто-то и где-то чертовски прикололся от того факта, что моё долгое время молчавшее либидо сидит и грызёт локти, заметив мужчину. И не просто какого-то мужчину, а того, кто выпотрошит от шеи до живота даже просто за то, что осмелился посмотреть на него так, как я смотрю на Люка Хантера.

Я не какой-нибудь наивный идиот. Мужчина больше чем просто убийца. Тьма окутывает его. Улыбки, интеллигентный тон его голоса, и его, казалось бы, уверенная манера поведения — всё поверхностные вещи, что скрывают монстра, живущего под его кожей. Если Вы приглядитесь (а я, бл*дь, так и сделал), Вы сможете разглядеть в его глазах монстра, скрежещущего острыми зубами и ждущего своего часа, прежде чем вырвать Ваше горло одним захватом челюсти.

Но всё же, мой член (мой глупый, все прошлые годы окаменелый член) не в курсе этого также, как и большая часть моего рационального мозга. Они оба безотлагательно жаждут этого мужчину так, что это гудит в моей крови. Они оба смертельно желают его, и они делают меня опрометчивым — а опрометчивость в мире, в котором я живу, приведет Вас к смерти.

Единственная вещь, сдерживающая меня, — моя дочь. Потребность того, что я должен по-прежнему обеспечить ей безопасность, прочно заняла место в моей совести. Я всё, что у неё есть, и я единственный, кто может гарантировать, что она проживёт жизнь, которую заслуживает. Если я вдруг умру (порубленный на мелкие кусочки Люком Хантером из-за того, что начал думал членом вместо мозга), я буду бесполезен для Алисы, поэтому я отказываюсь оставить её в этом мире без защиты. Я низвергнул слишком много могущественных людей и их семей, чтобы оставить её заботиться самой о себе. Она станет ягненком на заклание, а я пожертвую всем, чтобы гарантировать её безопасность, поскольку она — всё, что есть хорошего в этом пропитанном кровью мире, и я намерен и дальше обеспечить ей безопасность.

Гул мощного двигателя машины проникает через открытый люк реактивного самолета, я встаю и направляюсь поприветствовать человека, который пропустил мои внутренности через мясорубку.

Гладкий, черный Maserati несётся по пыльной взлетно-посадочной полосе к нам, и я немного разочарован из-за того, что не увидел Люка, мчащегося по этой растрескавшейся и изъеденной полосе на его Ducati. Только однажды я засвидетельствовал это зрелище, и впоследствии неделями дрочил от его вида: полностью облачённого в черную кожу, обхватывающего ногами скоростной черный байк, как будто он являлся продолжением его тела. Я осторожно поправляю выпуклость в моих брюках от этих воспоминаний.

Автомобиль рычит и останавливается в нескольких футах от лестницы реактивного самолета, и без фанфар или колебаний, мужчина сам выскальзывает из-за руля. Он представляет собой гибкое изящество и скрытую власть. Его костюм безупречно сидит, ни один тёмный волос не выбился из причёски на его голове, а его челюсть чиста даже без тени щетины. Клянусь, что я могу обонять его отсюда, и я на миг закрываю глаза и мысленно встряхиваю с себя абсурдные мысли.