Потешный русский роман

Мне всегда казалось, что в Петербурге обязательно должно случиться что-нибудь очень пышное и торжественное.

Осип Мандельштам. «Шум времени»

~~~

2 февраля 2009 в 10:51 Жан Либерман написал:

Уважаемая Юлия Ивановна,

Надеюсь, Вы не сочтете дерзостью, что я пишу Вам сегодня утром, хотя имел честь познакомиться с Вами только накануне. То, как внимательно Вы отнеслись к высказанным мной опасениям касательно судьбы моей дорогой подруги Валентины И., очень меня подбодрило и внушило надежду.

Вы стали для меня теплым и живительным лучом света среди суровой петербургской зимы. Пусть это сравнение не покажется Вам слишком патетичным, поверьте, оно вполне оправданно. За много недель Вы — первый человек из всех, кто имеет опыт в деле розыска пропавших, искренне предложивший мне помощь. Все «советы», которые я получал до сего момента, сводились к двум рекомендациям: обратиться в компетентные органы, так или иначе связанные с ФСБ, то есть добровольно кинуться в пасть к волку, либо сидеть и ждать, когда Валентина И. сама со мной свяжется. Не хочу Вас обидеть, Юлия Ивановна, но Ваша страна все еще охвачена такой апатией, здесь царит такой фатализм, что в это почти невозможно поверить. Говорят, здесь многое изменилось. Возможно, но лишь в том, что относится к деньгам, торговле и потреблению. И только в центре крупных центров. Стоит отъехать на несколько десятков километров, и ты как в дурном сне перемещаешься в советское прошлое. Какая ужасающая покорность судьбе, Юлия! Мне кажется, что, по большому счету, ничего не изменилось. То, что началось в 1989-м, все значительные события, случившиеся в этой стране, поглотила черная дыра обыденности. Простите мне мою резкость и излишнюю прямоту, но я решил быть с Вами абсолютно откровенным.

Моя подруга Валентина уехала в Сибирь 8 июля прошлого года. Я уже объяснял, что побудило ее отправиться в это путешествие, не скрыл от Вас и своего более чем сдержанного отношения к этой затее. Вплоть до 20 ноября мы регулярно обменивались новостями. Потом связь неожиданно прервалась. Сегодня 2 февраля. Над Петербургом нависает низкое небо. Вы — моя единственная надежда. Окружающие меня люди прямо ничего не говорят, но я чувствую, что сама идея исчезновения их абсолютно не шокирует, хотя все мы, в том числе Россия, перешагнули порог третьего тысячелетия. Я то и дело слышу, что моя подруга в конце концов вернется, так или иначе. Никто, конечно, не рискует высказывать предположений относительно сроков, как будто количество месяцев или даже лет ожидания не имеет никакого значения. Адресуемые мне полуулыбки никто не назвал бы ободряющими. Я все время продлеваю срок пребывания в Вашей стране и живу, как Вы сами могли вчера убедиться, в более чем комфортных условиях, но мне никто не помогает в поисках исчезнувшей подруги, мои страхи и тревоги всех оставляют равнодушными.