Поток алмазов. Мелодия смерти

– Когда ваш бедный отец умер, вам, или, вернее, вашей сестре, так как она была старшей, был послан план, карта, указывающая маршрут вашего отца. В прошлом году я случайно узнал о существовании этого плана и написал по этому поводу вашей сестре письмо.

– Насколько я понимаю, мистер Лэмбер, – ответил Сеттон, – вы после смерти отца даже не попытались нас разыскать; хотя вы и не были ни в какой мере ответственны за его судьбу, все же моя сестра полагает, что ваш долг был поинтересоваться, как обстоит дело с обеспечением оставшихся благодаря этой экспедиции сирот.

Этот стройный юноша с резко выраженным женственным лицом теперь разговаривал с такой уверенностью, будто ему уже давно знакомы все обстоятельства дела, о котором он говорил. И все же он до того утра, когда ему сестра не дала обстоятельное объяснение характера этого человека, не знал никаких подробностей, повлекших за собой смерть отца.

Пока он говорил, Лэмбер меланхолично покачивал головой, как бы отрицая возводимое на него обвинение.

– Нет, нет, нет, – сказал он, когда тот кончил, – вы не правы, мистер Сеттон, я тогда был болен; я знал, что вы все живете в хороших условиях.

– Гм! – кашлянул Уайти, и Лэмбер понял, что сделал ошибку.

– В самом деле, – сказал искренне Лэмбер. Он поскорее хотел покончить с этим делом, так как стал терять присутствие духа. – Я бы хотел наконец с этим покончить. Ваша сестра тогда нам отказала в плане, ну хорошо, мы с ней не спорим, мы не хотим также обращаться в судебные инстанции, мы говорим: «Хорошо, мы отказываемся от этого дела, хотя для меня это довольно серьезный вопрос, так как я учредил…»

– Так как ты намеревался учредить, – поправил его Уайти.

– Я хотел сказать, что на основании этого плана я хотел учредить общество; и все-таки я говорю, если молодая леди так думает, то мне очень жаль – я не могу ей быть дольше в тягость; но вот мне пришла мысль в голову! – Он драматически остановился. – Мне приходит в голову мысль – алмазные россыпи, на поиски которых отправился ваш отец, еще не открыты; даже с вашим планом, которому я, между прочим, не придаю никакого значения.

– Практически он имеет ценность только для владельца, – перебил его Уайти.

– Для другого он ценности не имеет, – согласился Лэмбер. – Даже с планом в руке мои россыпи не найдут, если отправятся их разыскивать. Для этого требуется…

– Пытливый ум, – заметил Уайти.

– Да, пытливый ум, который должен быть врожденным, лежать в крови у того, кто отправится на розыски. Мистер Сеттон, – Лэмбер тяжело поднялся, – если я говорил, что искал вашего знакомства с определенной целью, я говорил правду. Я хотел узнать, не достойны ли вы продолжать начатое вашим отцом дело? Мистер Сеттон, вы достойны! – он произнес это драматически, с ударением, и молодой человек покраснел от удовольствия.

Он был бы не человеком, если бы не поддался на эти слова. Ни душой, ни телом он не был похож на Сеттона-исследователя, на человека, участвовавшего во многих экспедициях, но он унаследовал от отца жажду знания, которая лежит в основе каждого такого предприятия.

В эту минуту все предостережения его сестры улетучились и были забыты. Картина, которую она обрисовала ему, исчезла из его памяти, и то, что он сейчас видел в Лэмбере, было: благодетель, заступник, деловой человек. Он видел теперь все яснее (так он говорил сам себе), без предрассудков (это он мог бы сказать сестре): это дело нужно обстоятельно взвесить и обдумать. Все прошлое, в котором он не знал лишений лишь благодаря почти материнской заботливости и самопожертвованию сестры, теперь было забыто.

– Я… я право не знаю, что мне сказать на это, – заикаясь, произнес он, – само собой понятно, я с удовольствием стал бы продолжать начатое отцом дело, с большим удовольствием, меня всегда влекло к такого рода рискованным предприятиям.

Возможности, которые ему открывались, захватили дух. Когда затем Лэмбер протянул ему руку, он с горячностью схватил ее и с благодарностью пожал – он, который явился сюда с твердым намерением прекратить знакомство.

– Он как масло, – заметил после его ухода Уайти, – держи его подальше от льда, и ты в нем можешь быть вполне уверен… Лед – это и есть затруднение.

Лэмбер с сомнением покачал головой.

Глава V

Фрэнсис Сеттон кончил свой доклад и старался теперь с невероятным спокойствием изменить взгляды сестры.

Она стояла у окна, пальцем рисовала фигурки на полированном столе и смотрела на улицу.

Во время своей попытки убедить сестру Фрэнсис становился нелогичным и слишком громким, что действовало на нее. До сих пор она держала себя спокойно, и когда он в пятый раз привел свои доводы, он ее злобно упрекнул в упрямом молчании.

– Ты мне не давал возможности говорить, Фрэнсис, и я совершенно сбита с толку переменой твоих взглядов.