Потом я проснулась

— А что должно смущать? — нахмурился юный охотник, которому явно не понравилась ситуация, в которой он оказался — скорее всего, ему она представлялась иначе.

— Дверь заперта изнутри, — терпеливо объяснила я. — Это значит…

— Ничего это не значит, — с пренебрежительным видом заявил мальчик. — Может быть, там потолок обвалился. Или какой-нибудь жрец решил умереть здесь.

— Такое бывает? — я округлила глаза, представив себе такую жуткую картину.

— Конечно. Если жрец старый, например, и не выдержит переезда. Или он чем-то провинился, и Бальтазар приказал ему замаливать свои грехи. Всякое случается.

Представив себе, что в комнате находятся останки какого-нибудь несчастного, я содрогнулась — перспектива оказаться внутри вдруг показалась мне не такой уж и заманчивой. Нерешительно потоптавшись на месте, я с сожалением еще раз посмотрела на дверь и вдруг заметила на ней что-то странное. Приблизившись вплотную к потемневшему от времени дереву, я провела по ней рукой и подозвала Агера:

— Посмотри-ка… Что это, знак? Подожди.

Вернувшись назад по коридору, я подошла к трем дверям и проверила их поверхность — ничего подобного на них не было. Кроме того, даже сама древесина, из которой они были изготовлены, оказалась другой — она успела рассохнуться, в то время как запертая дверь была твердой, как камень. Когда я подошла к мальчику, то была уверена в том, что он ошибался в своих предположениях. Конечно, в помещении совсем не обязательно должно было находиться что-то ценное, но оно точно отличалось от остальных.

— Куда ты ходила? — спросил Агер. — Что там?

— А вот что, — я подвела его к двери и указала на едва различимый знак. — Видишь? И древесина здесь другая. Да и размеры — сравни с остальными. Нет, здесь что-то не так.

Охотник провел рукой по знаку, затем достал из-за пояса нож и, встав на одно колено, срезал с двери небольшой кусочек. Внимательно рассмотрев его, он отбросил щепку в сторону и о чем-то задумался. Я сгорала от нетерпения, но Агер только отмахнулся, когда я попыталась выяснить, что ему удалось узнать. Вместо ответа он снял с пояса небольшой мешочек, в котором оказалось что-то похожее на пластилин. Размяв пальцами податливый материал, он приложил его к тому месту, где на двери был знак, а когда отнял, то в его руках был достаточно четкий отпечаток. Склонившись над ним, мы некоторое время с любопытством разглядывали эмблему, которая лично мне напомнила герб, который вполне мог оказаться символом города. Однако у мальчика было другое мнение.

— Странно, — пробормотал он. — Очень странно.

— Почему?

— Видишь ли, эта эмблема Эрешкигаль, богини нижнего мира.

Я сделала вид, что это имя мне о многом говорит, хотя, конечно, слышала его впервые и вряд ли смогла бы выговорить его. К счастью, Агер был слишком озадачен, чтобы обращать на меня внимание.

— Как она могла здесь появиться? — рассуждал он вслух. — Эрешкигаль — темная богиня, у нас нет ее культа. Бальтазар никогда не позволил бы разместить ее символ в своих чертогах. К тому же дверь… Знаешь, похоже, это самшит. Очень редкая и ценная порода, которая у нас не встречается.

— Тогда откуда ты о ней знаешь? — я понимала, что мальчик по-настоящему заинтересовался моей находкой, и старалась всячески подогреть в нем любопытство.

— Мой учитель как-то показывал мне самшитовую трость — она была невероятно прочной, словно была сделана из металла. Он сказал, что ее подарил ему сам Бальтазар за верную службу. А откуда он ее взял, никто не знает. Говорят, такие деревья можно найти только на побережье, но я не уверен, правда ли это.

— Скоро мы это узнаем, — резюмировала я. — Мы ведь туда направляемся, верно?

— Да, — протянул молодой человек, с задумчивым видом постукивая по двери пальцами. — Нам нужно посмотреть, что там внутри!

Агер произнес это решительным голосом, словно это не я только что говорила ему то же самое, а, напротив, он настаивал на этом. Впрочем, я не стала спорить с ним — с меня было достаточно и того, что он поможет мне. Однако сказать было намного проще, чем сделать. Сначала мальчик испробовал те же методы, что и я несколькими минутами ранее, правда, намного активнее и настойчивее. Наконец, он пробормотал какое-то ругательство и, потирая ушибленное плечо, отошел в сторону. Я уже готова была расстроиться, как вдруг он хлопнул себя по лбу:

— Ну, глупец! Дурак!

— Что случилось? — я встрепенулась, понимая, что мой помощник, скорее всего, нашел решение этой проблемы.

— Это как раз тот случай, когда баран бьется лбом в ворота, в то время как вокруг них нет забора.

— Не понимаю, о чем ты.

— Стены глиняные, — нетерпеливо объяснил мальчик. — Здесь все держится на честном слове. Нужно только найти что-нибудь массивное.

Оглядевшись по сторонам, Агер в нерешительности почесал затылок, но тут же, вспомнив о чем-то, кивнул мне:

— Жди здесь, никуда не уходи. Я, кажется, знаю, что нам поможет.