Потом я проснулась

Понятно ли мне было? Наверное, нет. Подумав, я решила, что в моем положении было бы глупо изображать из себя всезнайку, и призналась в этом мальчику. Он некоторое время молчал, рассматривая артефакты, которые все еще держал в руке. Наконец, он спрятал их в карман и почесал затылок.

— Это очень странно. Такого вообще быть не должно, и я, честно говоря, не знаю, как объяснить то, что мы увидели. Но я постараюсь.

Сказав это, Агер принялся расхаживать по комнате, при этом рассуждая вслух. Казалось, его нисколько не заботило соседство покойников.

— Похоже, эти двое были представителями противоборствующих сторон, — охотник кивнул в сторону останков. — Но то, в каком положении мы их нашли, говорит о том, что они занимали равное положение. Во всяком случае, так считали люди, которые их поместили сюда.

— Как это — поместили? — я подумала, что Агер, должно быть, забыл о том, как мы проникли в помещение.

Вместо ответа мальчик подошел к одному из мертвецов и, приподняв одежду, продемонстрировал толстую веревку, которой тот был привязан к своему трону. Поморщившись от отвращения, я отвела взгляд.

— Видишь — их посадили сюда уже после смерти.

— Как же те люди, что сделали это, вышли отсюда?

— Скорее всего, так же, как мы вошли, — Агер кивнул в сторону пролома в стене. — Разобрали часть стены, а потом снова заложили ее. Но это не важно. Суть в том, что представитель демонов находится в одном помещении с нашим жрецом — такое даже в теории представить почти невозможно.

— Почти?

— Да, — мрачно констатировал мальчик. — Я не хочу думать об этом.

— А ты попытайся.

Меня всю трясло от любопытства, и я испугалась, что Агер вдруг замкнется в себе и замолчит. У меня уже была своя догадка по поводу увиденного, и мне было крайне важно услышать, что по этому поводу думает мой друг. К счастью, юный охотник, похоже, было не настолько зациклен на местных религиозных доктринах, чтобы не обращать внимания на то, что было у него под самым носом. Вздохнув, он с задумчивым видом присел на корточки и начертил на пыльном полу линию.

— Представь, что это граница между нашими землями, — объяснил он свой рисунок. — Мы находимся как раз на ней. Отсюда до нашей деревни и до первого форта песчаных демонов примерно равное расстояние. И если предположить… Я говорю гипотетически, помни об этом. Так вот, если предположить, что когда-то наши народы жили в мире, то получается следующее. По какой-то причине они поссорились — и Бальтазар отошел на запад, а те, другие, на восток. И с тех пор мы воюем. Но это все маловероятно, конечно.

— А когда, ты говоришь, это произошло? — я не обратила внимания на последнюю фразу и задала беспокоящий меня вопрос. — Когда началась война?

— Сложно сказать, — пожал плечами Агер. — Если в наших летописях и есть эта информация, то мне о ней ничего не известно. Учителя вообще упоминали об этом вскользь, так что, возможно, они и сами ничего не знают.

— Это вряд ли.