Потом я проснулась

Судя по тону, воину действительно было наплевать на то, как я к нему отношусь. Странно, но это вдруг причинило мне самую настоящую боль — по какой-то причине мне нужно было, чтобы Ламар сопереживал моему положению и был рядом. Но я пересилила себя и не позвала его. Согрев кольца теплом своей ладони, я даже немного расстроилась: артефакты расставили все по своим местам, и теперь мужчина спустился с пьедестала, на который его возвели то ли мои гормоны, то ли чувство одиночества — он занял свое место среди прочих, и я четко видела, что в будущем все могло сложиться таким образом, что мы больше никогда не встретимся. Но даже после того как я осознала это неприятный для меня факт, мне все равно хотелось, чтобы мое первое впечатление о нем оказалось верным.

Чтобы как-то отвлечься от тяжелых мыслей, я попыталась представить, что мог задумать Агер — обычно все его поступки имели определенный смысл, и мне было трудно поверить в то, что он совершил побег исключительно из страха за свою жизнь. К тому же глупо было бы звать меня перед тем, как дать деру. Может быть, мальчик хотел сказать мне что-то, а я не поняла его? Нет, в том вопросе не могло быть никакого скрытого послания. Тогда, скорее всего, друг просто хотел привлечь мое внимание, чтобы дать понять: я не одна. Что ж, и то хорошо. Главное, чтобы он не наделал глупостей. Погибнуть героической смертью — это, конечно, почетно для воина, но лучше все же при этом еще выжить, чтобы спасти кого-нибудь. Например, меня. Ну, и желательно еще при этом иметь какой-нибудь план на ближайшее будущее. У меня не было ни одной идеи относительно того, что мог бы предпринять человек в его положении, но я надеялась на его осмотрительность. Я никогда не отличалась отчаянной храбростью и поэтому не была уверена в том, что смогу сделать правильный выбор, если возникнет такая необходимость, так что изо всех сил посылала мысленные сигналы Агеру, в которых умоляла его не ставить меня в ситуацию, когда на одной чаше весов будет моя жизнь, а на другой — его или кого-то еще.

Стоп! Увлекшись своими рассуждениями, я совершенно забыла о важной части этого мира — второй Ане, которая вполне могла бы прийти нам на помощь, если, конечно, захотела бы. И не важно, что она там говорила о порванной нити — со мной были кольца, и с ними я чувствовала себя почти как супергерой. К тому моменту почти стемнело, и это было мне на руку — вытащив из кармана свое сокровище, я приблизила артефакты к глазам, чтобы лучше рассмотреть. Выбрав знак Луны, я надела его на палец, а второй вернула на место. Привычное ощущение спокойствия тут же разлилось по всему моему телу, но теперь я не пыталась сопротивляться — это было именно то, что доктор прописал.

— Все не важно, — кто-то будто нашептывал это мне. — Забудь о проблемах, они не настоящие. Только ты — и огромная Вселенная. Вы части друг друга, смирись с этим.

Я уже начала склоняться к мысли о том, что не имею ничего против того, чтобы стать частичкой мироздания и отказаться от собственного «Я». Но, к счастью, дальше дело не пошло — я отключилась.

Я сидела на кровати в своей комнате — не той, что оставила мне Ана, а в моей настоящей спальне в новом доме. В первый момент мне показалось, что я добилась своего, и, вскочив на ноги, я кинулась было к двери, чтобы проверить, как там мама, но, сделав пару шагов, остановилась. Прямо передо мной за письменным столом сидела моя копия и что-то старательно выводила на листе бумаги.

— Ну, здравствуй, — я постаралась отразить в голосе презрение, которое испытывала к мерзкой девчонке, которая по странной иронии судьбы выглядела в точности как я. — Ты, вижу, неплохо устроилась в моей жизни.

Но Ана не ответила — она вообще никак не отреагировала на мои слова, словно меня и не было. Окликнув ее еще раз, я подошла к столу и заглянула в лист, на котором девочка выводила какие-то слова. Но сколько я ни старалась, не смогла разобрать ничего — буквы были знакомыми, но общего смысла я уловить была не в силах. Так бывает, когда читаешь научную литературу. Вроде бы вы с писателем говорите на одном языке, но ты не в состоянии понять ничего, кроме отдельных оборотов, и текст превращается в сплошное полотно неизвестных тебе терминов. Понимая, что дело, скорее всего, не в содержании записки, а в моем его восприятии, я выпрямилась и прикоснулась к плечу Аны. То есть, попыталась это сделать. В следующий момент я обнаружила себя снова сидящей на своей кровати, в то время как моя копия продолжала трудиться, высунув язык от усердия. Протерев глаза, я решила сделать еще одну попытку, хотя уже начинала подозревать ее бессмысленность. Все произошло так же, как и в первый раз — я снова сидела на смятой простыне в окружении подушек, а девочка невозмутимо выводила свои каракули. Тот же результат я получила после того как попыталась открыть дверь, чтобы выйти из комнаты.