Потом я проснулась

— Из твоих слов следует, что ты предательница, — задумчиво резюмировал мужчина мой рассказ. — У нас не любят предателей, к какому бы лагерю они ни принадлежали.

— Не соглашусь, — порывисто воскликнула я, оскорбившись эпитетом, которым меня наградил собеседник. — Предатель ищет выгоду, а я всего лишь хочу жить так, как мне велит сердце. Разве это преступление?

— Не знаю… — в голосе Ламара звучала неуверенность, и мне показалось, что на этот раз он был искренен. — Возможно. Но нас не учили думать так.

— И что же для вас главнее жизни? — я понимала, что скатываюсь в софистику, но не могла упустить возможность узнать своего собеседника ближе. — Тебя родила женщина, ей ты обязан своей жизнью, и больше никому. Если кто-то заявляет, что это не так, то этот человек или лжец, или подлец.

— Ты богохульничаешь, — тут же заявил Ламар, но по его тону я поняла, что он сам не слишком верит в то, что говорит.

— Пусть так. Но у нас с вами ведь разные боги, не так ли? Значит, мне отвечать придется перед своими, а уж я с ними как-нибудь договорюсь. И вообще, кто сказал тебе, что им есть дело до того, что здесь у нас происходит?

— О чем ты? — нахмурился мужчина.

— Как долго вы воюете? Наверное, никто этого уже и не помнит.

— Битва между добром и злом древнее этого мира.

— Да, но это всего лишь красивые слова, — я рассмеялась, заметив сомнение на лице своего собеседника. — Но не забывай о том, что я имею кое-какое отношение ко всей этой системе. И пусть для вас я на темной стороне, это, по сути, не так важно. Каждую ночь белое становится черным — и наоборот.

— Я не понимаю тебя, — Ламар выглядел озадаченным, и мне пришло в голову, что он не был силен в демагогии.

— О том, что, возможно, все это время ты наблюдал не за борьбой белого и черного, а за битвой зла со злом. Так бывает. Ты считаешь, что стоишь за право дело, и твои противники думают так же. А по факту все вы не правы. Так понятнее?

Мужчина не ответил. Тени от огня оттеняли и без того резкие черты его лица, и я увидела, как сильно оно исказилось. Мне вдруг стало жаль этого человека. Какие бы цели он ни преследовал, ему приходилось исполнять роль пешки в этой затянувшейся игре. Мое отношение ко всему происходящему уже несколько раз менялось по мере того, как я узнавала все новые и новые подробности. Сначала Бальтазар казался мне мудрым правителем, которому удалось сохранитель аутентичность своего народа. Потом, приглядевшись, я поняла, что он был всего лишь местной разновидностью тирана, которого судьба за какие-то заслуги наделила неограниченными возможностями. Я даже вполне допускала, что его предполагаемое бессмертие было очередной выдумкой, а за маской великого наместника богов скрывается кучка жадных до власти людей. Следующим этапом было восприятие так называемого Мастера как покровителя угнетенных. Однако, оказавшись по другую сторону баррикад, я увидела, что здесь ситуация мало чем отличалась от той, с которой я уже успела столкнуться. Что ждало меня дальше? Полное разочарование? Мне не хотелось верить в это — где-то должно было быть место, на которое еще не успели наложить свои лапы ни Бальтазар, ни его соперник. Словно услышав мои мысли, Ламар вдруг спросил:

— А куда вы направлялись? Ведь, если следовать твоей логике, в наших землях ты не намерена была задерживаться.

— Что? — я не сразу очнулась от внутреннего диалога и сначала немного растерялась. — А… Да, конечно, мы хотели пройти незамеченными. Шли в незанятые земли.

— Куда?! — Ламар воскликнул это громче, чем намеревался, и оглянулся, но рядом никого не было, и он заговорил тише. — Откуда тебе известно о них?

— Учитель сказал, — меня удивила реакция мужчины, и я решила выяснить, что именно произвело на него такое сильное впечатление. — Да это и не секрет вроде бы. А что не так?

— Там ты найдешь свою смерть, — уверенным голосом ответил Ламар. — Нам запрещено туда ходить, из этих проклятых мест еще никто не возвращался живым.

— Ну, опять двадцать пять, — я рассмеялась, подумав, что такие речи забавно слышать от опытного и смелого воина.

— Что? — вид у моего собеседника был озадаченный, и я объяснила:

— Ты пойми, я ничего не имею против тебя, и, скорее всего, ты веришь в то, что говоришь. Однако у нас то же самое говорят о вашей стране. Поэтому не обижайся, но я не доверяю пропаганде.

— Чему? — не понял Ламар.

— Тому, что вам говорит ваш правитель. Судя по словам Бальтазара, все вы — дикари, которые живут как животные и не имеют ничего святого.

— Это мы — дикари? — возмутился мужчина. — Разве это не вы приходите на нашу землю, грабите наши дома, разоряете целые селения?

— Вот и я о том же, — мне не хотелось вступать в дискуссию, и поэтому я предпочла согласиться с обвинениями, тем более что они были совершенно справедливыми. — Если все, чему нас учат в храмах, ложь, то я вполне могу допустить, что и вас обманывают.

— Это невозможно, — убежденно покачал головой Ламар. — Я сам видел тела людей, которых привезли оттуда — они были в жутком состоянии, поверь мне.