Потом наступит тишина

Бойцы не спеша становились в строй. Любивший обычно поговорить Казак вдруг сник, когда увидел издали Кольского. Докладывал наспех, срывающимся голосом. Затем выступил командир роты. Маченге было интересно узнать, что скажет Кольский о дезертирах, как объяснит причину их побега. Тут не скажешь, что со страху, хотя известно, что чаще всего убегают по этой причине. А разве можно убежать от своей судьбы? Маченга любил не торопясь распутывать всякие загадочные истории, но сейчас он был удивлен случившимся.

Кольский говорил о позоре, который можно смыть только отличной учебой и геройством в бою, призывал проявлять бдительность и своевременно выявлять предателей. Каждый боец должен отвечать не только за себя, но и за товарищей, за все отделение. А дезертиров поймают, и они понесут заслуженное наказание. Маченга поднял глаза, взглянул на стоявших в строю солдат и увидел угрюмые, ничего не выражающие лица.

После обеда всех бойцов отделения вызывали поодиночке на допрос. Меньше всех сидел у поручника Леоняка Кутрына, он вышел от него еще более угрюмый, но спокойный. Дольше всех задержался на допросе Маченга. Михал впервые разговаривал с глазу на глаз с офицером. После пожара в Гняздове Лекш обменялся с ним несколькими фразами, но это происходило на виду у всей роты. Маченга стоял тогда по стойке «смирно», не зная, что сказать. На этот раз Леоняк пригласил его сесть, угостил сигаретой и стал расспрашивать о прошлом, даже о том, какая была у них земля, сколько коров, есть ли братья и сестры. Маченга ответил, что земля у них никудышная, хотя, по правде сказать, урожай собирают неплохой, после чего вспомнил и путано повторил то, что говорил Лекш о нищете крестьян. Леоняк слушал его спокойно и вдруг, резко ударив кулаком по столу, рявкнул:

— Что вчера вечером говорил вам Венцек о своих планах?! Рассказывайте!

— Планах? — скорее с удивлением, чем с испугом повторил Михал. — Мне? Венцек?

— Не прикидывайтесь дурачком! Вы разговаривали с ним?

— Вчера вечером? — Маченга не мог вспомнить, о чем они вчера вечером говорили.

— Вы, Маченга, — тихо произнес Леоняк, — порядочный человек, ребенка спасли на пожаре. Но смотрите… Сами за завтраком говорили: «Они удрали со страху». Откуда вы знаете, что со страху?

— По себе знаю. Люди обычно убегают со страху…

— А с Венцеком разговаривали или нет?

— Конечно разговаривал.

— Что он говорил?

Маченга вдруг вспомнил:

— Спрашивал, кажется, хорошо ли мне, пожилому человеку, служить в армии.

— Ну и что вы ответили?

— Что не знаю, но, кажется, хорошо. — Михал удивленно взглянул на поручника, не понимая, чего, собственно, от него добиваются и откуда тот узнал, что говорил Маченга утром. — Просто так спрашивал, покурили вместе, это было как раз перед вечерней поверкой.

— Ну хватит. Послушайте, Маченга: вы сами из крестьян, служите в рабоче-крестьянской армии, это ваша армия. Но нельзя забывать о бдительности; если бы после разговора с Венцеком вы пришли ко мне и все рассказали, я бы предпринял соответствующие меры. Я всегда готов выслушать любого, понятно?

— Так точно, товарищ поручник.

— Держите ушки на макушке, Маченга. Не забывайте о бдительности.

— Слушаюсь.

2

Тучи нависли почти над самым лесом. Маченгу поражала торжественность церемонии принятия присяги. Неподалеку на сбитой из досок лавке сидел генерал — новый командир дивизии. Маченга впервые видел человека в таком высоком звании. Генерал, статный и крепкий, выглядел чуть постарше Маченги, ребята говорили, что он из тех командиров, которые всюду суют свой нос, поэтому с ним надо быть начеку. Михала охватил страх — во время построения поручник Кольский остановился перед Маченгой, оглядел его с головы до ног, сказал: «Смотрите не подкачайте на смотре!»

Ему-то легко говорить! Наверное, лет на пятнадцать моложе Михала, да и в армии уже давно. А хуже смотра ничего не бывает! Не заметишь, как собьешься с ноги или нарушишь строй. Маченга, не вылезай из строя! Маченга, шагай в ногу! В последнее время стали, правда, меньше кричать, но чем черт не шутит, может всякое случиться, тем более если на трибуне будет стоять генерал.

Лекш говорил недавно: «Не забывайте, что срок обучения сокращен, скоро отправимся на фронт!» На фронте нет смотров, не следят за равнением, но Маченга не мог даже представить себе, что такое фронт. Когда-то под Ковалями партизаны напали на полицейский участок, на снегу остались лежать трупы, и это место крестьяне обходили стороной. Ночью немцы пускали ракеты, небо над деревней освещало зарево пожара. Так же, наверное, и на фронте, но там не все остаются лежать на снегу, некоторые возвращаются, если, конечно, им есть куда возвращаться.

«Только не подкачайте на смотре!» Правофланговым будет Калета, надо внимательно следить за ним и не сбиться с ноги. Красиво, наверное, это выглядит с трибуны: ровные шеренги пехотинцев, бойцы со станковыми пулеметами, противотанковыми ружьями, минометами, полковая артиллерия; если как следует все подсчитать — получается грозная сила.