Потомки

Он по-прежнему смотрит в окно. Алекс и Джули стоят к нам спиной и смотрят на океан. До меня доходит, какую он избрал тактику. Он не отвечает, и я вынужден все время говорить. Выговорюсь и прощу его, без всяких усилий с его стороны.

— Она собиралась меня бросить? — спрашиваю я. Я не жду, что он скажет правду или хотя бы ответит, но он говорит:

— Собиралась. Но разводиться не стала бы.

— Почему? Из-за Скотти или как? Вы испугались, что Джули узнает?

— Нет, — отвечает он. — Я не бросил бы Джули, потому что люблю ее. — Он наклоняется вперед, выражение его лица меняется. — Пожалуйста, ничего ей не говорите. Пожалуйста. Я сам не понимаю, что я наделал.

Я вижу в его глазах страдание — то, зачем я сюда приехал. Но страдает он не из-за моей жены и не из-за меня. Неожиданно в голову приходит мысль, которая раньше у меня не появлялась.

— Джоани вас любила? — спрашиваю я.

Он кивает и подносит к губам стакан с пивом. На его штанине мокрый кружок от бутылки.

— А вы ее? — спрашиваю я.

Он делает большой глоток и ставит бутылку точно на мокрый кружок на штанине.

— А вы ее не любили. — Мне нужно сказать это еще раз. — Вы не любили.

Я слышу, как океан обрушивается на берег, в комнату влетает морской бриз, полный запахов соли и водорослей.

— Вы просто ее использовали, — говорю я, — чтобы подобраться ко мне.

Он вздыхает:

— Нет. Я не пытался к вам подобраться. Это был просто роман. Влечение. Секс. — Он смотрит мне в лицо, проверяя, не разозлился ли я. — Она предложила, и я не стал отказываться.

Он сидит ссутулясь. Будто мы играем в шарады, а он сделал ход, который наконец вывел меня на правильный ответ.

— А после сделки вы отделались бы от нее, — говорю я. — Все, что случилось, вам только на руку. Теперь Джоани ничего не может сказать, и вам даже не нужно придумывать, как от нее избавиться.

— Ничего подобного! Я и не думал ее использовать! — говорит он и встает. — Она сама это придумала. Я ни о чем не просил.

Он делает несколько шагов по комнате, возвращается на место, смотрит в потолок.

Я представил себе Джоани. Да, она любит во все влезать, даже в проекты, которые ее вовсе не касаются. Пытается всем указывать, всеми управлять, всех наставлять. Я думаю об Алекс и о себе. Нас Джоани тоже наставляла, указывала, направляла. Я встаю и делаю шаг к окну, но останавливаюсь на середине комнаты.

— Бедная девочка, — говорю я.

Мою жену обвели вокруг пальца. По счастью, она никогда не узнает, как жестоко ее одурачили. Впервые в жизни я думаю, что Джоани была не такой уж сильной.

Я вижу профиль Алекс. Она поворачивает голову и смотрит на меня. Господи, думаю я, это же моя дочь! Эта девушка за окном — моя родная дочь.

— Итак, насколько я понял, прощаться с Джоани вы не собираетесь?

— Я очень люблю Джули, — отвечает он. — Я люблю свою семью.

— Я тоже люблю свою семью.

Я подхожу к Брайану и протягиваю ему пустую бутылку из-под пива.

— Что дальше? — спрашивает он, показывая рукой на сетчатую дверь. — Хотите еще что-нибудь сказать?

Я качаю головой.

— Разве ваше место не рядом с ней? — спрашивает он.

— Да, — говорю я и направляюсь к двери.

Я прохожу мимо портретов своих предков, расплывчатых, мутных дагеротипов. Я прохожу мимо своего прапрадедушки, который смотрит на меня с обидой и горечью. Мне кажется, я физически чувствую суровый взгляд его темных глаз.

Брайан уходит на кухню, чтобы выбросить пустые бутылки и поставить бокалы в раковину. Я распахиваю сетчатую дверь и выхожу на крыльцо.

— Спасибо, что приняли нас, — говорю я Джули Спир.

— Спасибо, что зашли, — говорит она. — Алекс мне столько о вас рассказала, что теперь мне кажется, будто мы давно знакомы.

Она многозначительно улыбается, глядя на Алекс.

— Мне тоже так кажется, — говорю я. Сквозь сетку на двери я смотрю на Брайана. Тот с тревогой следит за мной. — По-моему, у нас с вами много общего.

Я беру руку миссис Спир и легонько ее пожимаю.

Она тоже отвечает мне легким пожатием. У нее влажная ладошка. Затем она мягко отнимает руку.

— Пока, Алекс, — говорит она. — Может быть, встретимся завтра на пляже.

— Доброй ночи, — говорит Алекс.

Она ступает с крыльца на темную траву В небе полно звезд, и сияет месяц, тонкий, как щепка.

Когда Алекс отворачивается, я беру Джули за плечи и целую. Я наклоняю голову, приоткрываю рот и целую ее. Потому что я этого хочу, потому что она жена Брайана, потому что у нас одинаковая судьба, потому что хочу, чтобы мой поцелуй ей понравился, потому что хочу, чтобы она почувствовала себя оскорбленной, смущенной, взволнованной, беззащитной, счастливой. Потому что я этого хочу.

Оторвавшись от ее губ, я не смотрю ей в лицо, я смотрю на ее губы. Она проводит по ним кончиком языка, словно хочет стереть мой поцелуй. Не говоря ни слова, я поворачиваюсь и ухожу, оставив ее с ее семьей.

Я иду к пляжу. Я чувствую, как внутри меня что-то освобождается, но вовсе не потому, что я наконец-то могу расслабиться. Что-то внутри меня сдалось, отказалось от борьбы, вернулось ко мне, ничего не принеся с собой.

34