Потомок древних королей

Вышла вечером на берег, склонилась к темной болотной воде, опустила в нее руки, прошептала нужные слова, стала ждать, замирая сердцем. Вода перестала отражать небо, стала совсем не прозрачной. Я представила любимое лицо Влада. С улыбкой ждала его появления в воде. Я решилась хотя бы поговорить с ним. Прогонит — уйду, но тогда уже точно знать буду, что не простил… не смог. Завтра выйду к страже, пусть зовут. А сейчас хоть одним глазком взглянуть… взглянула…

В той самой комнате для завтраков Влад стоял лицом ко мне, прижимая к себе женщину. Вернее, незамужнюю девицу, судя по длинным черным косам, спускающимся до колен вдоль спины. Она обхватила его за шею, прислонившись лицом к груди. Он одной рукой обнимал за тонкий стан, другой гладил по спине, по косам. И его улыбка… Он улыбался так тепло и светло, так мечтательно и нежно, как, я думала, что улыбается только мне. Выдохнул легко, отстранил ее слегка от себя, чуть повернул голову, улыбаясь, наклоняясь к ее лицу, потянулся… сейчас поцелует… Ударила рукой по воде, закричала раненым зверем, завыла от горя, не соображая ничего, только чувствуя… Мороз прошел по коже, сжались мышцы живота…что я делаю? Опомнилась, прижала ладони, прислушиваясь со страхом — болело. Болело в животе и в душе — рвало на части, убивало… Позвала мысленно Деда и осела на бережок…

Детей я не потеряла, но испугалась сильно — они теперь все, что есть у меня. Дед ругал, носился со мной, как с писаной торбой. Притянул на плече лекарку с лесного поселения, не отходили от меня вдвоем. И мне стало легче, отлежала несколько дней и встала. Нельзя ни болеть, ни страдать — плохо для детей. И боль в душе пройдет потихоньку, всегда проходит. Тем более, когда винить некого, кроме себя…

Упиваясь обидой, обвиняя в непонимании и горя желанием наказать, я совсем упустила из виду то, что он может чувствовать то же. Я предала мужа и сейчас получала по заслугам. Потому что он точно надеялся, что я откажусь от той возможности выбора, что не смогу с другим. Что нет ничего и никого важнее для меня, чем он, даже дети, а я… И нет мне прощения за это, вот и заняла мое место другая — чище, лучше… иначе не смотрел бы он на нее такими глазами, не тянулся бы так… Дороги назад не было.

Нужно думать что-то об этой осени, что-то решать. Уже золотился лист на деревьях, леса в предгорьях желтели всплошную, кое-где полыхая красным. Скоро упадут первые заморозки, и живность посунет на сушу. Заставить их остаться на болотах я смогу, но тогда зиму они не переживут. Думала сейчас только об этом. Сейчас мой дом здесь и нужно установить мир в нем — для будущих детей, для их безопасности. Жить для них, раз свою жизнь я загубила.

Решение нашли вместе с Дедом.

В один из дней большая змеюка проползла по краю болота со стороны предгорий, влезла в проход и просунулась через него в запретные леса. Светляки вывели ее к заставе. Мы долго ждали, пока один из стражей станет доступен и не виден своим. Потом рывок… и спеленатый змеиным телом воин сунется в нашу сторону. Опасность была только в том, чтобы сердце парня выдержало такой страх.

Говорила с ним сама, под личиной мужика с бородой, говорила басом — дед был сильным ведуном. Объяснила что к чему, добилась того, что он пришел в себя, даже спорил. Кричали друг на друга:

— Да ты, мужик, с ума выжил! Они годами жрали нас, мои товарищи сгинули тут, и ты хочешь, чтобы я поверил? Чтобы других уговорил выпустить смерть с болот?

— И ты сгинешь, и еще тьма других, если разом не прекратить это. Я не прошу вас стать для них кормом. Скройтесь на время, спрячьтесь… следите. И сами увидите, что траву они жрут! Траву!

Договорились все же… он обещал доложить обо всем начальству. Обсудили вместе, как сделать лучше, сошлись-таки на моем предложении. Глаза воину завязали, и змея доставила его за проход.

Потом мы поняли, что там решили попробовать поверить. Они тоже устали считать свои жертвы. После первых заморозков я вместе со светляками смотрела, как по проходам сунет моя болотная живность, ползут гады. Стражники и ведуны следили, отступив, но находясь в полной боевой готовности. Не доверяли полностью, готовы были вступить в бой, если что. Но этой осенью никто не погиб. Ни один воин, ни одна зверушка.

Глава 34

Прошла осень, пришла зима. Я провела ее в селении в предгорьях. Подружилась там с жителями, уже неплохо понимая их язык — он не так уж сильно отличался от нашего. Помогала лекарям, чем могла, сама училась у них. Купалась в теплых источниках в глубине пещер, пряла вместе с женщинами, подрубала края пеленок, чтобы не грубо, сооружала теплые карманы из мягкой валяной шерсти. Мастерила маленькие одеяла из больших, которые привезла с собой. Набивала плотно матрасики для колыбели мягкой сухой травой, смотрела, как искусно вырезали из дерева эти колыбели для моих детей. Показывала хозяевам новые узоры в вышивании, делилась способами приготовления мяса и рыбы.