Потомок Геракла

– А ведь у нас есть повод для большой войны и без требования выдачи Птолемея, – с хитрой усмешкой заявил Аррабей – один из самых молодых, но весьма опытных царских советников и соратников. Уловив на себе удивленные взоры соратников, Аррабей с важностью пояснил: – Жестокость Александроса по отношению ко многим городам и провинциям фессалийским уже дважды вынудила местную знать, возглавляемую родом Алевадов, искать защиты у почившего царя Аминты.

– Кто такие Алевады? – спросил царь.

– Это самые влиятельные верховные вожди северной части Фессалии, что граничит с Македонией. – Аррабей ещё больше раздулся от переполнявшего его чувства собственной осведомленности, важности и значимости, – Алевадам принадлежит верховная власть в городе Ларисса и близлежащих землях. Дважды этот фессалийский клан просил военной помощи у Аминты, и он, безусловно, помог бы Алевадам в борьбе с ферским тираном, если бы не умер столь загадочно и внезапно…

– Решено! – Александр вскочил с места, в привычной манере нервно раздавая на ходу распоряжения: – Выступаем прямиком к Лариссе! Пусть опытные лазутчики и разведчики определят нынешнее местоположение Александроса Ферского и его войска, а также установят связь с Алевадами. Совместным ударом с фессалийской знатью мы непременно сокрушим ферского тирана и изловим Птолемея!

Окончательное решение Александра относительно вторжения в северо-восточные владения Фессалии вызвало целый шквал самых радостных эмоций и надежд у Филиппа. Одно дело сражаться против мятежников. Они хоть и оказались врагами царской власти и рода Аргеадов, но всё же по происхождению своему являлись македонцами.

Воевать против фессалийцев – фактически эллинов, по глубочайшему убеждению Филиппа, было куда престижнее и почётнее. Фессалийцы считали себя носителями греческой крови и культуры, однако сами эллины всегда дистанцировались от своих северных соседей.

Филипп не был столь чванлив и заносчив как истинные сыны Эллады, а потому считал фессалийцев греками. Именно объединенные греческие силы восемьдесят лет назад одержали самую важную, легендарную и эпическую победу над Персидской империей – самой великой и сильнейшей державой Ойкумены.

Однако скрестить свой меч с носителями славных боевых греческих традиций Филиппу так и не удалось. Пажескую илу в столкновениях с фессалийскими заставами и заслонами не использовали, придерживая её во втором эшелоне.

Не довелось вступить в настоящий бой Филиппу и во время захвата двух крупных фессалийских городов – Кранона и Лариссы. Впрочем, жители Лариссы сами впустили в город практически без боя македонское войско. Дело в том, что власть в Лариссе издревле принадлежала аристократическому роду Алевадов, ныне враждовавшему с Александром Ферским.

После продвижения македонского войска вглубь владений тирана Фер, а также захвата Кранона и Лариссы царь Александр надеялся, что его противник станет более сговорчивым и покладистым. Но, как и в предыдущих случаях с Алоритом, импульсивный и прямолинейный Александр просчитался.

Сразу две обескураживающие вести получил македонский царь прямо во время проведения военного совета, на котором обсуждался план предстоящего похода на Феры. Выяснилось, что с западного направления усиленным маршем на выручку ферского тирана спешат войска беотийского союза.

Кроме того, из Мигдонии²⁷ – самой дальней восточной македонской провинции пришло известие о вероломном вторжении афинских наёмников, пришедших из-за восточного берега Стримона.

Когда поулеглись гнев и ярость, всколыхнувшие Александра до самой глубины его возмущенной души, он с горечью обратился к младшему брату:

– Вот, Филипп, запомни этот день! Никогда не доверяй подлым и коварным грекам! Ни фессалийцам, ни фиванцам, ни афинянам – никому из них не доверяй и ни верь одному их слову или поступку! Греческие тираны, архонты и стратеги – все они почитают нас – македонцев варварами, а потому поступают в отношении нас самым скотским и вероломным образом!

– Наступит день, и мы обязательно воздадим всем предателям и врагам нашим троекратно! – неожиданно для себя изрёк клятвенную тираду Филипп.

Александр с глубочайшей тоской качнул головой, столь же безысходно положив младшему брату руку на плечо. На глазах царя блеснули злые росинки слёз.

– Теперь, когда коварные и могущественные враги со всех сторон окружили нас на чужой земле, этот день возмездия откладывается на месяцы или годы!…

II

Военный совет, собранный Александром для определения дальнейшей тактики ведения боевых действий против ферского тирана, проходил в гнетущей тишине. Лица присутствовавших стратегов и монарха были до крайности суровыми и мрачными.