Потомок Одина

– Я думал, что девчонка – наша надежда, – сказал Эйрик. – Голубая кровь из Ульвхейма, да. Древняя кровь. Столько презрения к Совету. Сильная связь с Потоком, достаточная для того, чтобы раскрыть пропасть под ногами армии Маннфаллы. Мне рассказывали, что она взорвала камень, когда имлинги пытались разбить ей башку. Что она выходила живой из таких переделок, в которых здоровенные мужики потеряли бы связь с Потоком. Говорят, к ней прибился ворон. Дикий и нетренированный.

Ример провёл рукой по лицу и удручённо улыбнулся. Пёрышко превратилось в курятник. Недопонимание, способное вызвать войну между государствами. Но он не перебивал Эйрика, чтобы пояснить что-то, ведь тот уже давно понял, что Хирка не то, на что он рассчитывал.

– Мы знаем, кто она. Дитя Одина. Слепая к земле. Но она не лишена способности к слиянию. Хирка обещала помочь и сдержала своё слово. Она привела к нам того, о ком мы и мечтать не могли. Наследника кресла! Внука Илюме! Равнхов силён, Ример Ан-Эльдерин, и исход этой войны не предрешён. Но ты – наша страховка. Поэтому ты до сих пор жив.

Ример улыбнулся. Это честные слова. Не стратегические. Эрик сказал то, что думал. Ример решил сделать то же самое.

– Я – никакая не страховка. Я – гарантия нападения. Урд Ванфаринн желает заполучить Равнхов, и того факта, что мы с Хиркой находимся здесь, более чем достаточно для нападения. Мы вне закона.

– Ты считаешь нас слепыми и глухими? Мы знаем, что вы сделали. Мы знаем, что сделал Урд. Я скорблю о твоей утрате, но мы горевать по Илюме не станем. Равнхов будет праздновать каждое освобождение кресла. Я знаю, что ты предал своих, но это не меняет того, кто ты.

Ример понял, что Хирка ничего не скрыла от Эйрика, пока сам он сражался со Шлокной. Она рассказала всё, что могла. Вероятно, вороны от Рамойи прилетали в Равнхов каждый день с той ночи в Эйсвальдре. А Хирка рассказала им о Всевидящем? Знала ли Рамойя? А наставники воронов? Как можно поведать о таком в маленьком свитке? Что башня пуста. Что нет никакого спасения. Что они одиноки.

Все одиноки.

Они дошли до места, которое располагалось в тени двух покрытых снегом горных вершин. Казалось, они входят в зиму. Перед ними возвышалась стена изо льда.

– Всё в порядке? – Эйрик задал свой вопрос, не поворачиваясь и не останавливаясь. Ример мог бы назвать множество вещей, которые были не в порядке, поэтому трудно было понять, что имел в виду Эйрик.

– С чем?

– Тебе бок пропороли пару дней назад.

– Всё лучше, чем должно быть. Спасибо.

Эйрик тихо посмеялся.

– Я думал, что у девчонки с головой не всё в порядке, когда она явилась сюда в первый раз. Мешок набит какими-то бабскими штучками, местешипом и бог знает чем ещё. Я бы ни грамма этого безобразия на себя не намазал, даже если бы был в двух шагах от Шлокны. Но ты-то жив, да. И я. Это говорит в её пользу, как мне думается. Ты сутками лежал без сознания, так что, если бы всё шло как обычно, ты бы ещё не мог стоять на ногах. Говорят, это Поток держит тебя. Самые нервные из парней говорят: это потому, что Колкагги не могут умереть. Их благословил Всевидящий. Теперь им, видимо, придётся искать другую причину.

Они знают. Равнхов знает.

Голос Эйрика не изменился. Он говорил о несуществующем Всевидящем, словно о погоде.

– Вы не собираетесь ответить? – спросил Ример.

– На что?

– На всё! Эйсвальдр тысячелетиями был несправедлив к вам! На вас давили, вас притесняли. Вам врали! После войны из северных земель выкачали все кроны, у вас отбирали королевства. На вас повесили долг Маннфалле. Вам приходилось преклоняться перед нашими великими именами. Перед моими предками! А теперь они собирают войска под предлогом того, что вы укрываете предателей. Предавших Всевидящего, которого не существует! Почему ты не отвечаешь, Эйрик! Ты мог забрать мою жизнь!

Эйрик остановился и вновь повернулся:

– Сделано много ошибок. Утрачены жизни. Имлинги страдали ни за что и многого лишились из-за этих ошибок.

Ример кивнул. Он чувствовал, как напряглись челюсти. Ради этого он и пришёл. Он должен заплатить цену. Эйрик подошёл ближе и заполнил собой всё поле зрения.

– Большинство из этих ошибок было совершено ещё до твоего рождения, мальчик.

Ример заморгал, как будто только что очнулся ото сна, и посмотрел на хёвдинга. У него закружилась голова. Он должен ответить, но что он может сказать? Ример вырос в Эйсвальдре. Он был частью проблемы. Он не ссорился, а просто ушёл от них – сбежал к Колкаггам, и всё стало ещё хуже, потому что он превратился в оружие системы, которую презирал. Ример совершил ошибку. Много ошибок.

Но Эйрик продолжал говорить, как будто ничто из этого не имело значения.

– Одна знакомая мудрая женщина сказала как-то, что опасно собирать чужие ошибки. Очень скоро их становится слишком много. А хуже всего, если ты начнёшь относиться к ним, как к своим собственным.

– Ты сам совершаешь ошибку, если думаешь, что моя единственная вина в том, что я родился в Эйсвальдре.

– Пошли, – ответил Эйрик.