Потомок Одина

– Я – Ауг Барресон, ярл Клейва, – у него был жёсткий выговор, как у всех уроженцев этого государства.

– Лейк Рамтангер из Фросса, – послышался тихий голос.

– Ранд Варгсон из Ульвхейма. Друзья зовут меня одноглазым.

Этот голос казался моложе остальных, но был грубее. А что, если это её родственник? Он ведь из Ульвхейма, как и она сама. Он вполне может оказаться родственником отца.

Отца. Со мной никто не состоит в родстве.

Молодой мужской голос прервал говорившего.

– Ранд Одноглазый? С твоим отцом всё в порядке? – последовал ещё ряд вопросов, и Ранд ответил:

– Я – сын Варга Каллскарета, ярла Норрварье. Мы называем его хёвдингом, когда общаемся не с Маннфаллой. Мой отец сражался с горным медведем и сломал ногу в трёх местах. Шестерым мужчинам и моей матери пришлось удерживать его, прежде чем он угомонился и разрешил мне отправиться сюда. – Присутствовавшие рассмеялись. – И вот я здесь с простым сообщением. Ульвхейм поддерживает Равнхов! – смех затих. Хирка услышала, как говоривший сел.

– Легко тебе обещать, – произнёс весёлый имлинг. – Если придёт Маннфалла, можешь просто натравить на них своего отца!

Снова разразился смех. Хирке показалось, что голос весёлого имлинга задрожал, когда он продолжил свою речь.

– Я Гринн Твефьель. Ярл Арфабю в Норрварье. Как видите, я худой и не могу жертвовать своими костями.

Очередной всплеск хохота.

– Это точно и понятно, – ответила ему Вейла из Брекки. Насмешка осталась без ответа.

– Да… вот, значит, и моя очередь… – новый голос. Он растягивал слова, как будто каждое из них имело огромное значение. – Мередир Бейг. Ярл Урмуная.

Мередир. Тот, что прожигает жизнь в компании женщин и вина?

Слово вновь взял Эйрик.

– Мы пригласили ещё троих. Гринар из Ормананды не ответил. Аудун Бриннваг умер от падения. – Хирка вновь навострила уши. Об этом она уже слышала! От Сильи. В тот день, когда Илюме объявила даты Ритуала. Что она там говорила? Кто-то видел тени на крыше?

Нервный ярл прервал его.

– От падения? Я знал Аудуна. Он не страдал неустойчивостью. Как при ходьбе, так и в вопросах поддержки Равнхова. Кто-нибудь сомневается в том, что его убило? – никто не возразил на его предположение, даже Эйрик, который продолжал говорить.

– Мы получили письмо из Бриннланды. От Энде, – эта новость, совершенно очевидно, удивила присутствовавших.

– Уже много лет никто не общается с Энде, – сказал Лейк из Фросса.

– Иса из Энде говорит вот что, – ответил Эйрик равнодушно. Он прокашлялся и стал читать: – Вороны говорят, что набирны вернулись. Каменные врата поют. Поток раскалывает юг и север, старые союзы умерли. В новые времена Бриннланда будет на стороне Равнхова.

Послышался новый голос.

– Кто-нибудь в состоянии истолковать эту поэму?

Поднялся переполох, и кто-то прокричал, что письмо – фальшивка. Хирка вздохнула. День будет долгим.

* * *

Солнце стояло высоко на небосводе. Хирка проголодалась. Она услышала много, но, судя по спорам, собрание ещё далеко не закончилось. Она поняла, что Маннфалла перемещает войска, но некоторые полагали, что это естественная попытка защититься от слухов о слепых. Ещё она поняла, что многие из присутствовавших считают трупорождённых чистой воды вымыслом, предлогом для завоевательного похода.

Никто ни в чём полностью не соглашался друг с другом.

Гринн, нервный весельчак из Арфабю, утверждал, что всем остальным намного легче, чем ему. Арфабю располагается прямо посреди гор и знаменует собой границу между Средним Имом и северным Норрварье, поэтому он поддерживает постоянный контакт с Маннфаллой.

Хирка слышала по его голосу, что он совершенно не собирается злить Совет, и в то же время он прочно связан с Равнховом и остальными северянами. Ранд из Ульвхейма фыркнул что-то по поводу верховной власти Маннфаллы и о том, как её трусость и жадность мешают торговле. Он стыдился того дня, когда его родители склонили головы и вступили в союз с Маннфаллой. Кто-то сказал, что подобные высказывания принесут ему смертный приговор, на что он ответил:

– Мы на протяжении нескольких поколений приговорены к смерти.

Несмотря на разногласия между самыми могущественными мужчинами и женщинами северных государств, одно было точно: Хирка поступала несправедливо по отношению к ним.

До сих пор они не упоминали о ней. Разговор между Эйриком и Рамойей казался старым сном. Под этой крышей они собрались, чтобы обсудить вещи, не предназначенные для её ушей. Пугающие вещи. Но ни одна из них не имела отношения к ней.

Хирка услышала шум из-за трубы. Куро? Она не думала, что ворон сможет обнаружить её здесь. Очень похоже на него – в кои-то веки составить ей компанию в тот момент, когда она пытается спрятаться. Как сказать по-вороньи «исчезни»?