Потомство для зверя

Я не пытаюсь ее поправить, так как планирую вернуться к своей девичьей фамилии, как только стану вдовой. Лу приказывает ей передвинуть мое место ближе. Вместо того чтобы ждать ее, я беру свою тарелку и несу ее к ближайшему месту возле монитора, чтобы видеть происходящее, не попадая в поле зрения веб-камеры.

 

—Ужин начинается в девять, — говорит он. — Но раз уж еда готова, будем есть.

 

Леда протягивает ему пульт.

 

На ужин — жареная курица с овощами на пару и чесночным пюре. Я смотрю на тарелку Лу и вижу, что Леда уже порезала мясо на маленькие кусочки. Мы едим в тишине, вкусная еда и игристый виноградный сок²² немного развевают тревогу.

 

Нет смысла беспокоиться о том, что скажет обо мне Дагда, ведь Лу знает правду. Я совсем не похожа на его бывшую. Я не из тех предательниц, которые используют мужчину ради денег, защиты или статуса, а потом бросаются с корабля, получив более выгодное предложение.

 

Механический голос объявляет о начале совещания.

 

Я смотрю на монитор и вижу более двенадцати мужчин в костюмах, включая священника, сидящих за большим обеденным столом в помещении, которое, судя по всему, является рестораном. Во главе — седовласый мужчина лет шестидесяти с суровыми чертами лица.

 

— Какого черта вы опять затеяли вражду с греками? — говорит старик. — Я сказал тебе не лезть к Ураносу, пусть сам садит в тюрьму своего сына.

 

Я нахмуриваю брови. Этот человек прикидывается невеждой? Даже я знаю, что никто не пытается захватить Танатоса. Лу наклоняется вперед, обнажив зубы.

 

— Я доказал, что его нет в Сикрофте, не так ли?

 

Я киваю, вспоминая, что Лу говорил мне ранее о том, что Танатос должен быть за решеткой.

 

— Дело не в этом, — говорит, как я предполагаю, Дагда.

 

— Тебе было сказано не лезть в их дела. Теперь ты чуть не лишился еще одного глаза.

 

— Доказав, что он все еще на свободе, — Лу стучит кулаком по столу, отчего зазвенело столовое серебро. — Неужели мы позволим грекам морочить нам голову отговорками? Весь смысл Сикрофта заключается в том, чтобы запереть высокопоставленных людей, чьи действия провоцируют войны между бандами, а ты позволяешь им уходить от ответственности за убийство.

 

— Следи за языком, — говорит Дагда.

 

— Или что? — Лу усмехается. — Выколешь мне глаз?

 

Я поджимаю губы. Только не говорите, что его отец тоже шутил о том, что может испортить ему зрение?

 

За столом начинаются разговоры. Кажется, это скорее забава, чем оценка ситуации, как будто никто, кроме Дагды, не воспринимает слова Лу всерьез.

 

— А слухи правдивы о том, что ты купил одну из его шлюх на аукционе? — спрашивает Дагда.

 

Я вздрагиваю, мои щеки пылают. С какой стати они пришли к такому выводу?

 

— Она не шлюха, — говорит Лу. — Муж отправил ее туда, чтобы завладеть имуществом. Она невинна и не заслуживает той же участи, что и Ария.

 

Несколько мужчин хихикают, заставляя меня нахмуриться. Что, черт возьми, в этом смешного?

 

— Помнишь ту бездомную собаку, которую он спрятал в своей комнате? — говорит один из мужчин. У него вьющиеся светлые волосы, и он похож на Кирана, священника, который подходил к нам в коридоре офиса Лу, и спросил, не занимаемся ли мы чем-то извращенным.

 

Снова смех.

 

— А теперь он подбирает бродячих сучек, — добавляет другой мужчина.

 

Я оглядываю стол в поисках признаков Барда, размышляя, не один ли он из тех смеющихся болванов, но его на ужине нет. Возможно, он присутствует дистанционно, потому что Брианна близка к родам.

 

— Хватит, — говорит Дагда. — Дело в том, что вы с Танатосом квиты. Он забрал твой глаз, ты забрал его яйца. Он украл твою подружку-изменщицу, но не смог удержать ее надолго.

 

— Он замучил ее до смерти, — рычит Лу.

 

— Вот что будет, — говорит Дагда, перебивая. — Ты отдашь мне женщину Танатоса, а я буду вести переговоры с Ураносом о том, как расхлебывать эту кашу.

 

У меня перехватывает дыхание. Дагда не слушает. Или ему наплевать, что я не принадлежу Танатосу. Скорее всего, второе, потому что, если бы я действительно была подружкой этого психа, меня бы не выставили на аукцион. Такие, как он, считают, что женщины — это объекты, которые можно покупать и продавать, как куски мяса. Он не может понять, почему Лу так рискует ради моей безопасности.

 

— Любой, кто приблизится к ней, получит то же, что и Танатос, — говорит Лу, понижая голос.

 

— Ты готов начать войну из-за женщины? — спрашивает Дагда.

 

К черту все это.

 

Я отодвигаю свое кресло и обхожу стол, чтобы встать позади Лу. Мудаки на экране выпрямляются и смотрят на меня с таким вниманием, что мне хочется вырвать им глаза.

 

— Хотите знать мое мнение? — спрашиваю я.

 

Никто не отвечает. Мои руки крепко сжимают кресло Лу.

 

— Танатос — бешеная собака, которую нужно усыпить. Все это знают. Уранос не хочет этого делать, потому что он его сын. Вы не хотите вмешиваться, потому что трусы.

 

— Контролируй свою женщину, — фыркает Дагда. — Она не знает, о чем говорит.

 

— Она единственная, кто правильно размышляет, — говорит Лу.

 

Некоторые из сидящих за столом мужчин насмехаются, отчего моя кровь закипает. Я кривлю губы.