Потому что я тебя люблю

Единственный доступный для нее способ «быть рядом» с Марком — молиться за него. Чтобы всё у него было хорошо. И она это делала. Каждое утро и каждый вечер. Не просила помочь, не требовала: «Пусть он будет моим! Пусть заметит! Полюбит!». Наверное, книжки она читала все-таки правильные. Понимала, что если сейчас любит до боли, то через два года, может, вспомнит лишь мельком. И пусть в эту минуту это кажется ей невозможным, сердце противится, душа рвется в клочья, но два года — срок приличный. Сколько дней, часов и минут! Ведь так бывает и обязательно будет: увидит однажды, а сердце спокойно… Просто с ней пока этого не случилось. Еще надеется, глупая.

И еще одну горькую истину она понимала: чтобы продолжать любить Марка — идеального, такого, каким она себе его и представляла — ей лучше его не знать. Он ведь другой. Настоящий. И с недостатками. Наверняка у него очень сложный характер. Раскачать его сложно (даже бойкой и гиперактивной Тане не удалось), найти подход и проникнуть в потайные уголки сердца — еще труднее. Может быть, он не любит детей. Или маменькин сынок. Или вещи разбрасывает по комнате.

Но сейчас, когда сердце любит, всё это казалось такой ерундой. Это потом, когда блеск с розового стекла чуть осыплется, реальность тебя ослепит — и вовсе не великолепием, — тогда это станет важным. Слишком много таких историй она слышала от мамы, видела в кино и узнавала из книг. Не вымышленные, реальные судьбы людей.

Она просто молилась: о родителях, о себе, о подругах и о нем. Чтобы всё у него было хорошо. Независимо от того, будут ли они вместе.

Как-то даже задумалась: «А вот появится у него наконец девушка. Узнаю об этом… И что? Буду ли так же молиться? Или женская ревность, ущемленное самолюбие окажутся выше любви?».

Врать себе не хотелось, а честный ответ найти не удалось.

Нечасто, обычно по праздникам и воскресеньям — Наташа ходила в храм рядом с домом. Мятежная душа ненадолго обретала покой. Но вот выйдешь за стены храма, и вновь суета сует наполняет твой мир. И вновь потерян этот баланс. Гармония — тонкая ниточка.

Вот там, в храме, Виталик ее и приметил. Как давно — осталось загадкой. Обратил на себя ее внимание он в конце мая. Сначала стал ставить «лайки» на ее фото и записи «ВКонтакте». Потом добавился в друзья. Стал писать. Ерунду всякую: «Привет, как дела?». А потом подошел в храме после службы. И пазл сложился — он ее давно приметил, подойти постеснялся, сперва подготовил почву — благо, социальные сети щедро готовы в этом помочь.

Познакомились, предложил прогуляться («Погода какая хорошая»). Сперва замялась: дела есть и поважнее, и еще — как же Марк?

Но осадила себя: где сейчас Марк? Может быть, тоже с кем-то гуляет. А годы идут, ей уже двадцать один, и вообще, вдруг это — ее судьба? Хоть и не пахнет любовью с первого взгляда.

В общем, откинув условности, согласилась. Ну что она, в конце концов, теряет? Это ведь даже не свидание. Просто прогулка.

Он рассказывал о себе, создал впечатление очень интеллигентного (даже чересчур) — прямо будущий научный сотрудник. Уже и в аспирантуру поступил.

О ней тоже кое-что спрашивал, но так, невзначай. Может, ранить боялся, вот и не торопился. У всех же границы разные — начни он лезть в душу, едва приоткрывшаяся дверь того и гляди захлопнется. Наташа решила так. И поверила.

А он ей вечером пишет (в продолжение темы) про свои научные изыскания. А потом ни с того ни с сего: «И, кстати, ты мне нравишься».

Как снег на голову.

И как он, интересно, это понял? Ведь о ней почти ничего и не спрашивал. На странице «ВКонтакте» у нее минимум информации.

Наверное, как и она о Марке — придумал ее себе, идеальную.

Усмехнулась, отправила ничего не значащий смайлик с улыбкой и отправилась спать. А что тут ответишь?

Но Виталик оказался настырным. На следующий же день позвал в кино (она занята и даже не соврала), через пару дней — снова.

А ее что-то словно удерживало. То ли «не ее тип», то ли всё то же нежелание лишаться мечты под названием «Марк».

А Виталик раз за разом находил поводы, чтобы писать. То: «Видел тебя сегодня в храме, красивая такая, прямо светишься вся». То с «днем бельгийского льва» поздравляет — условно. То про погоду, то про свои успехи, то просто «как дела?». В общем, всячески делал свое присутствие в ее жизни незаменимым или хотя бы привычным.

Посоветоваться было особенно не с кем. Ника ушла с головой в семейные хлопоты, у Нади карьера — она заняла вакантное место в одной частной фирме и очень старалась теперь доказать, что это место — ее, и лучшего сотрудника им не найти.

А мама сказала: «Что ты теряешь? Сходи, ведь не в ЗАГС».

В итоге сдалась. Через два месяца.

Любая бы, наверное, сдалась, когда столько приятных слов и комплиментов изо дня в день, такая забота, и вообще — хоть виртуальное, но мужское плечо. В двадцать один год — пора. На первое-то свидание (редкие встречи с Пашей не в счет). Жуть. Жалко, конечно, что с нелюбимым. Но, может, приложится.

Решилась — в кино. Может, стоит проверить — ее ли это человек.