Потому что люблю

Катя запнулась, умолкла, заглянула, как в шпаргалку, в свой листок. Вера снизу вверх наблюдала за ее лицом. Катины глаза суетливо бегали по колонкам цифр, оттопыренные губы растерянно шевелились. Вере стало жаль ее.

Уж она-то знала, какое место в Катиной жизни занимает работа. Не заработка ради приходит она на завод раньше времени и уходит позже всех в своей смене. И все, что стоит за сухими терминами «условия труда» и «рост производительности», для Кати исполнено особого смысла. Встречая рабочих, она всякий раз присматривается к ним, пытаясь угадать настроение, с которым они идут в цех. Ей очень хочется, чтобы все приходили на завод, как она сама, с предчувствием радости, пусть маленькой, но обязательно радости. Чтобы, уходя с завода, уносили не только усталость, но и что-то светлое в душе. А чтобы так было, ей надо действовать, искать, рисковать. И она рисковала. Своим положением, добрым именем. Рисковала очень отчаянно. Ведь если Вера забракует всю партию продукции, этот брак отнесут целиком на Катин счет.

— Как же с гарантией, Катя?

— Я не знаю, — честно призналась она. — Думаю, что такое незначительное снижение толщины покрытия не сыграет роли в долговечности. Лампы эти после гарантийного срока служат еще дай бог сколько… Я не знаю, Вера. — Она сложила кулаки и поднесла их ко рту. — Знаю другое. Если серия пойдет в брак, мне крышка. Да и тебе не поздоровится. Такое начнется!.. Передовой завод — и брак! Сразу надо по собственному желанию…

— Что же делать?

— Не обращать внимания. Я тебе еще раз повторяю: все будет в норме. Ведь каждое изделие проверено прибором… Я абсолютно уверена.

— А я не уверена.

— Ну придут одна-две рекламации. Подумаешь, проблема!

— Катя…

— Вера, ты подумай, что будет…

— Наши изделия, Катя, идут не для радиолюбителей, ты это знаешь. Откажет раньше времени — жизни человеческие на карте… Женька твой в небе, а локатор глаз с него не спускает… Мы об этом не можем не думать с тобой. Они меня приглашали за тысячу километров не за красивые глаза. Я там многое увидела иначе.

— Ну хорошо. И что ты думаешь делать?

— Если бы я знала… Безвыходных положений не бывает, естественно.

Зазвонил телефон. Громко, неожиданно. Вера сразу узнала директорский голос:

— Мне сообщили, что вами задержана на складе продукция.

— Да.

— У нас такого давно не было.

— Директор, — шепнула Вера, прикрыв трубку, и, отняв ладонь, неожиданно сочинила: — Изделие для нас новое, у меня появились сомнения относительно нашей заводской гарантии.

Директор хмыкнул. Вера словно увидела его снисходительно-насмешливую улыбочку. От нее не единожды краснели и тушевались пожилые инженеры на директорских летучках, если пытались как-то схитрить перед шефом. Она залилась румянцем, но упрямо развивала мысль:

— Техническая документация по изделию не объясняет один из допусков. Мне непонятен такой большой разрыв между верхним и нижним пределами покрытия сетки.

— Мне понятен, — сухо сказал директор. — Отправляйте продукцию. Вагоны пришли.

Вере показалось, что она подошла к самому краешку обрыва и, закрыв глаза, напропалую шагнула в пустоту:

— Нет. Я не могу.

Телефонная трубка зловеще замолчала. Слышавшая весь этот разговор Катя открыла рот и сдавила ладонями лицо. В ее огромных темно-серых глазах застыл испуг.

— Зайдите ко мне, — наконец прохрипела трубка и загудела короткими гудками.

В кабинете директора Вера повторила отказ.

— Я вас уволю — и только-то, — сказал он холодно.

Вера почувствовала, что начинает злиться.

— Брак заказчику все равно не отправите. Я коммунист и… Пойду в городской комитет.

— Речь ведь не о браке, — уже мягче сказал директор, — о гарантии.

— Разве это не брак, если мы завысим гарантийный срок работы изделия?

— Какие у вас основания сомневаться?

— Я уже сказала. Слишком большая шкала между верхним и нижним пределами покрытия сетки. Мы вели покрытие на нижнем.

— Почему?

— Цех готовится к реконструкции. Ваш приказ. Хотят создать запас.

Директор прошелся из угла в угол, открыл окно. В кабинет ворвался ровный и солидный шум завода.

— Ну хорошо. Мы найдем, чем загрузить вагоны. Но вы понимаете хоть, что значит для завода пустить в брак двухдневную продукцию?

— Понимаю.

— А коль понимаете, идите и хорошенько подумайте. Брака не должно быть. К вечеру доложите решение. Все. Я вас больше не задерживаю.

Выйдя из директорского кабинета, Вера в каком-то полусне обошла почти все участки главного конвейера, о чем-то говорила с начальниками цехов, с контролерами, вернулась в свою комнатку и попыталась внимательно проанализировать цифровые выкладки на Катином листочке. Линии схем и графиков расползались, цифры прыгали из одной клетки в другую. Нужно было что-то делать, а что — она не знала.

Снова зазвонил телефон. Вера поморщилась и сняла трубку. Ей очень не хотелось еще с кем-нибудь объясняться.

— Егорова слушает.

— Здравствуй, Егорова. Муравьев на проводе.

Это было настолько неожиданным, что Вера не успела даже растеряться.

— Эх ты, Муравьев! — только и сказала.