Потому что ты - единственный

- Переворачивайся, - проурчал над его ухом знакомый низкий голос.

- Но я... у меня... - Гарри чувствовал, как его щеки заливает горячая волна, но Снейп лишь тихонько засмеялся:

- Давай-давай! Если ты думаешь, что я не знаю - как может подействовать подобный массаж, - ты ошибаешься! Мне и отсюда прекрасно видно, как ты ерзаешь, ведь лежать на животе стало совсем неудобно, правда? Во-о-от, молодец. Ну, и чего мы стеснялись? Очаровательный вид: стройная талия, подтянутый животик, - говоря, он легонько щекотал перечисляемое, - приятной формы эрекция... На мой взгляд, все очень мило. - Северус опять плеснул на ладони масла и начал с наслаждением ласкать зажмурившегося бывшего студента, имея теперь возможность наблюдать за его реакциями: запрокинутое лицо, приоткрытые губы, из которых вырывается неровное дыхание, вздрагивающая на разрумянившихся щеках тень от пушистых ресниц... вцепившиеся в края кушетки дрожащие руки. - Ну-ну, не нервничай, малыш, все в порядке. - Нежные пальцы восторженно очертили рельеф мышц груди, коротко приласкали розовые соски, несколькими круговыми движениями заставили подтянуться живот, удрали на бедра, энергично растерли их, вызвав прилив крови и мучительное тянущее ощущение в паховой области парня. Гарри застонал, выгибаясь, а его ухо вдруг обдало горячим дыханием: - Все просто замечательно. Ты очень красивый. Весь... Очень притягательный, и я безумно хочу тебя, но пока не время... ты не готов.

Внезапная паника - а вдруг Снейп под своим «не готов» подразумевает, что сейчас уйдет и оставит его в таком состоянии?! - заставила Гарри испуганно раскрыть глаза: мужчина низко склонился над ним, ласково и снисходительно улыбаясь, его горячая ладонь легла на дрожащий живот парня:

- Нравится? - Мужества Поттера хватило только на то, чтобы слабо кивнуть, прикусив губу. - Хочешь кончить или будешь стесняться? - Он снова кивнул, от стыда за собственную трусость прикрыв горящее лицо рукой. - Ну, что ж, я так понимаю, что все-таки хочешь... Храбрый мальчик.

И опять ласковая насмешка в его голосе, и так стыдно, и так... сладко! Ни одна девушка никогда не говорила Гарри таких слов - возбуждающих, откровенных и при этом не скабрезных. «Красивый... Очаровательно... Хочу... Притягательный... Безумно...» Это было ново, но приятно: не говорить самому, а только слушать эти слова, низкое ворчанье, шелестом отдающееся в груди и вызывающее дрожь ужаса где-то в желудке. Ужаса от понимания: «Если он сейчас захочет чего-то большего - я ведь... не смогу отказать. Мне страшно, но... мне это нравится...»

Горячее скользящее прикосновение в промежности Гарри оборвало его мысли, вызвав испуганный вскрик от неожиданности и нахлынувшего удовольствия, перешедший в громкий стон: ощущения были потрясающими. Не робкие девичьи касания - на грани брезгливости, вызывающие порой болезненную реакцию несвоевременностью или неловкостью - сильная, большая, уверенная ладонь четко знала, как надо поступить, чтобы доставляемое ею удовольствие стало почти невыносимым... На миг обвила пальцами пульсирующий пенис, окружив его плотным жаром, чуть сжала и... отпустила, заставив молодого человека разочарованно выдохнуть. И тут же вернулась, после секундного отсутствия. Мягкие подушечки пальцев не спеша прошлись по паховым складкам, потерли лобок, потрепали кустик волос, а потом... На член Гарри вылилось масло, согретое в другой руке, вынуждая его судорожно вдохнуть, втягивая воздух сквозь стиснутые зубы в попытке удержать себя и не кончить в то же мгновение.

- Ну, зачем же?.. - проурчал Северус. - Это - всего лишь массаж... Имеющий целью только расслабить тебя окончательно. - «Ок-кончательно! Он издевается?!» - Нет, не хочешь так? Хочешь мои руки? - Гарри захныкал: выговорить это он не мог, первая же попытка хоть что-нибудь вякнуть вслух застряла в горле, мешая дышать. Но он хотел! Только не знал, как сообщить об этом... Слава богу, его поняли и без слов: - Ты мой хороший! - умилился мужчина, опять обхватывая рукой член парня. - Такой чувствительный, такой отзывчивый!

Моментально и с лихвой вернувшееся возбуждение заставило коротко постанывающего Поттера выгибаться дугой, окончательно примиряясь с вяло сопротивляющимся целомудрием.

«Прощай, девственность! - вдруг весело-бесшабашно решил он про себя. - Я и не собирался беречь тебя до старости... Похоже, что не сегодня-завтра мы расстанемся... наконец!.. А-ах-хх! Что это?!»