Потому что ты моя

Логан развел руками в притворном раскаянии:

– Кто я такой, чтобы устоять против женских чар? Лоб Джулии пересекла морщинка.

– Должно быть, ты не понимал, что задумала Мэдди, пока… – Она осеклась. – О Логан…

– Никто не пострадал, – отрезал он, не принимая сочувствия герцогини. – Мисс Мэтьюз добилась своего, а я приятно провел время, оказав ей услугу.

Все довольны. – Под испытующим взглядом Джулии он поднялся и принялся вышагивать по комнате, точно по тюремной камере.

Многие мужчины без труда забыли бы о подобном случае, возможно, даже сочли бы, что им повезло получить в дар девственность очаровательной девушки без каких-либо обязательств с их стороны. Почему же тогда Логан до сих пор не мог успокоиться? Почему предательство Мадлен причинило ему столько мук?

Дневные часы Логану удавалось заполнить работой и светскими развлечениями, поэтому мысли о Мэдди редко посещали его. Но по ночам, во сне, Мадлен неизменно преследовала его. Воспоминания о том, как самоотверженно она ухаживала за ним во время болезни, как кормила, поила и обтирала его, становились пыткой. Прежде еще никто не ощущал потребности заботиться о нем – именно поэтому любовь Логана к Мадлен вспыхнула ярким пламенем.

Но сознание того, что Мэдди ухаживала за ним только ради своих корыстных целей, сводило Логана с ума. По ночам он подолгу ворочался в постели, сбивая простыни, путаясь в них. И каждое утро просыпался усталым и злым, ненавидя себя, ненавидя всех, кто имел неосторожность оказаться у него на пути.

– По-моему, в поступке Мэдди не было злого умысла, – с невозмутимым видом проговорила Джулия. – Подобная выходка свидетельствует лишь о девичьей опрометчивости, о невинности Мадлен. Подумать только, она рискнула вступить в связь с таким мужчиной, как ты! Вероятно, она не понимала, что творит…

Логан жестом заставил ее замолчать.

– Хватит о ней. Она не имеет никакого отношения к предмету нашего разговора.

– Как ты можешь так говорить? Ведь совершенно очевидно: ты до сих пор не оправился от случившегося!

– Я не желаю говорить о ней.

Логан, тебе никогда не успокоиться, пока ты не сумеешь простить Мэдди.

– Если ты еще хоть раз упомянешь ее имя, – с угрозой в голосе произнес он, – между нами все будет кончено.

Внезапно Джулия выпрямилась с достоинством истинной герцогини; ее ноздри гневно раздувались.

– Мне не нравится ваш тон, мистер Скотт.

– Прошу меня простить, ваша светлость, – с наигранной любезностью проговорил Логан, ответив герцогине ледяным взглядом.

Несколько секунд спустя Джулия успокоилась так же внезапно, как вспыхнула.

– Когда мне было столько же лет, сколько сейчас ей, – начала она, избегая произносить вслух имя Мадлен, – я сбежала из дома по тем же причинам, Меня возмущало то, что отец распоряжается моим будущим. Я не виню ее за это и тебе не советую.

– Она виновата только в том, что обманула меня и использовала в своих целях.

– Что же будет с ней теперь?

– Мне все равно.

– Вряд ли, – покачала головой Джулия, глядя на профиль Логана. – Тебе сейчас не до работы, в труппе вот-вот начнется бунт, газеты раскритиковали твою игру. Ты худеешь – стало быть, ничего не ешь, ты выглядишь так, словно беспробудно пил целую неделю, а теперь страдаешь от похмелья. Все это не просто муки уязвленной гордости. Судя по всему, вся твоя жизнь пошла кувырком.

Похмелье, однако, его не мучило, так как пить Логан не переставал. Он ответил Джулии ледяной улыбкой.

– Моя жизнь ничуть не изменилась. Каждый актер за время своей карьеры сталкивается с нелестными отзывами критиков. Теперь пришла моя очередь. Более того, труппе «Столичного» придется свыкнуться с мыслью, что впредь я не намерен никого опекать. А если я худею, то лишь потому, что в предстоящей пьесе по ходу действия мне приходится чаще фехтовать. Давай проясним лишь один момент: я никогда не любил Мадлен. Я желал ее и в конце концов заполучил, и теперь мне нет до нее дела.

Стук в дверь вовремя прервал беседу. Горничная внесла поднос с чайной посудой и робко улыбнулась Логану.

– Со мной тебе незачем откровенничать, – понизив голос, произнесла Джулия, пристально глядя на Логана. – Но не лги хотя бы самому себе.

Вечер только начинался, когда Мадлен с глухо бьющимся сердцем выбралась из экипажа на Сомерсет-стрит и с надеждой взглянула на дом миссис Флоренс.

– Надо ли вносить багаж? – спросила горничная. Мадлен ответила не сразу.

– Я еще не знаю, остановимся ли мы здесь, Норма. Пожалуйста, подожди в экипаже несколько минут, а я навещу знакомую.

– Слушаюсь, мисс.

Мадлен улыбнулась горничной. Только благодаря ее доброте и состраданию она сумела нанести визит миссис Флоренс. В этот момент Мадлен следовало подъезжать к дому сестры Джастины, где ей предстояло провести целый месяц. Но Мадлен схитрила: подделав записку от родителей к сестре и подкупив кучера, она добилась того, что сестра ждала ее лишь на следующий день.

– Спасибо, Норма, – тихо проговорила девушка. – Не знаю, как благодарить тебя за то, что этот визит к миссис Флоренс остался в тайне. Я знаю, чем ты рискуешь, помогая мне.