Потоп

Взяли их или убили он понять не смог.

Если взяли, то они могли его сдать. Но царевич обращался с ним как обычно. Разве что иногда смотрел с интересом каким-то странным. Словно… ученый наблюдающий какую-то удивительную живность.

Эта неопределенность и растущая угроза нервировало. С каждым днем все сильнее и сильнее. Так что он решил больше не рисковать и уехать…

— Алексей Петрович как-то сказал, — внезапно произнесла Миледи, присаживаясь рядом, отчего учитель музыки вздрогнул с испугом уставившись на нее, — что жизнь дается всего один раз, и прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы.

— Му, — утвердительно произнес Герасим, подсевший с другой стороны.

И улыбнулся.

Страшно.

Жутко.

Лучше бы хмурился.

Эти двое появились настолько неожиданно, что учителя музыки чуть удар не хватил. Особенно в контексте его деятельности.

— Я рад вас видеть, — пискнул вымученно он.

— Серьезно? — лукавой кошкой, чуть ли не мурлыкнула Миледи.

— Мы с вами попутчики?

— Му, — с какой-то усмешкой в голосе произнес Герасим.

— Я… что-то случилось?

— Ты так спешил уехать, что забыл попрощаться.

— Как же? Я же с вами простился.

— С нами — да. А вот с Тарасом, Агафоном и Иваном — нет. Они очень расстроились. Очень.

Учитель музыки еще сильнее побледнел. Хотя куда уж больше. Потому как это были имена той незабвенной троицы, что выполняла для него грязную работу.

Секунд пятнадцать висел.

А потом взял себя в руки и усмехнувшись, спросил:

— И давно вы знаете?

— О том, что ты шпионишь для Кольбера? С самого начала. Вы верно за дикарей нас принимаете, если позволяете себе так грубо работать. Хотя… ничего нельзя спрятать лучше, чем положив на виду. Не так ли? Восемь покушений. Такое упорство.

— Восемь неудачных покушений.

— О! Это меняет дело. — едко усмехнулась Арина.

— Почему меня не взяли сразу?

— А ты не понимаешь? Подумай. Что ты делал?

— Я?

Учитель музыки, вроде бы взявший себя в руки, вновь побледнел.

— Вижу, что понял. Ты завершал дела. Сдав нам часть своих подельников. В том числе и в среде аристократии. Большое тебе спасибо за это. Ну и документы. Ты ведь везешь с собой много всяких… хм… писем. Часть из которых получил от своих подельников.

Мужчина зажмурился.

Словно его прострелила сильная зубная боль.

Наклонился.

Схватился за сердце.

И попытался незаметно достать из кармана маленькую склянку. Но его руку почти сразу перехватила лапа Герасима.

— Му-му… — произнес он, покачав головой.

— Сейчас мы пройдем в твою комнату. Ты оденешь новую одежду. Мы прихватили ее для тебя. Свежую. Чтобы без неожиданностей. Соберем твои вещи. И пойдем к каретам. Так что не шали.

— А за ради чего мне вести себя покладисто? — холодно спросил учитель музыки. — Чтобы сдохнуть в мучениях в подвале у этого нелюдя?

— У нелюдя? Это ты о ком? — невозмутимо переспросила Миледи.

— О хозяине твоем. Али не знаешь? Он же не человек.

— Ты еще скажи, что его пуля не берет, — смешливо фыркнула женщина.

— Ты сама видела это!

— Вот где-то умный, а где-то дурак. На нем под одеждой были доспехи. — хохотнув произнесла она.

— Что?

— Он этого бедолагу просто развел. Указал сам куда стрелять. В самое защищенное место.

— Но…

— Он человек, можешь не переживать. Я видела его новорожденным, и сама выкармливала. Собственной грудью. Что же до подвала и мучительной смерти… хм… если пожелаешь, это произойдет. Если сейчас начнешь дурить.

— Ты думаешь я поверю твоим словам?

— Алексею Петровичу ты нужен живым.

— Зачем?

— Чтобы сыграть в игру с твоими нанимателями. Которые подвели тебя под верную смерть.

— Они не знали!

— Дальше по дороге лес. Там группа разбойников. Они ждут тебя. У них инструкции — тебя убить и тихо прикопать. Лучше разрубив на куски, чтобы не нашли. А документы собрать и передать одному из твоих коллег.

— Кому?

— А ты сам как думаешь? — усмехнулась Миледи. — Именно от него мы и узнали. Он поначалу не захотел сотрудничать, но… Алексей Петрович нашел к нему… хм… новые подходы.

— Боюсь спросить, что он с ним сделал.

— Когда мы уезжали — он был еще жив. Можешь сам глянуть. И даже спросить, если не издохнет. Тебе ведь интересно узнать, почему у него были инструкции тебя ликвидировать в случае, если возникнут проблемы.

— Ликвидировать.

— Тобой просто решили пожертвовать.

— Но зачем?

— А ты сам подумай. Ты своих хозяев лучше нашего знаешь. И их мотивы. Как по мне — ты слишком много знаешь из числа того, что им лучше бы не светить. И, полагаю, это как-то связано не с Москвой, а с Парижем. Вряд ли Москва их могла так интересовать.

— Они не могли знать, что Алексей Петрович так искусен в защите.

— А если могли?

Учитель задумался.

— Так что веди себя прилично. Доедай и поехали. Если дурить не будешь, убивать тебя никто не станет. Ты сумел произвести впечатление на царевича и его заинтересовать.

— Все любят измену, но никто не любит изменников, — процитировал он Цезаря.