Потрясающая красота

Том высоко ценил творчество Мелани, хотя большого значения ее звездному статусу не придавал. Мелани его привлекала как обычная девчонка и нравилась ему именно такой. Теперь, находясь рядом с Мелани, он с облегчением обнаружил, что она с тех пор ничуть не изменилась – осталась такой же симпатичной, как и при их первой встрече в Сан-Франциско, когда он в нее влюбился. Сейчас их чувство друг к другу, казалось, еще больше окрепло. В своих шортах, майке и босоножках вместо вьетнамок, в которых она шлепала в лагере беженцев, Мелани не выглядела более усталой или какой-то «звездной». Она совсем не отличалась от той, с кем он познакомился в Пресидио. Это была все та же Мелани. Вот она сидит рядом в шезлонге, а теперь на краю бассейна, болтая ногой. До сих пор не верится, что она звезда с мировым именем. Хотя для него это ровным счетом ничего не значило. И Мелани чувствовала это и тогда, в Сан-Франциско, и сейчас. До ее славы ему не было дела.

Они сидели у бассейна и тихо разговаривали. Мелани рассказывала о записи в студии, когда на подъездной дорожке появилась машина матери. Дженет остановилась у бассейна посмотреть, с кем и чем там занята ее дочь. При виде Тома радости она не испытала, и ее приветствие не отличалось теплотой.

– Какими судьбами? – напрямик спросила она Тома. Мелани смутилась, а Том встал, чтобы пожать Дженет руку, но та не пошевелилась.

– Я вчера вернулся в Пасадену, – объяснил он. – И приехал навестить Мелани.

Дженет кивнула и метнула взгляд на Мелями. Она надеялась, что Том скоро уедет. В нем Дженет не находила ничего привлекательного, ничего такого, что могло бы сделать его достойным кавалером ее дочери, без ущерба для ее престижа. При этом ни хорошее образование, ни благополучная семья, ни перспектива удачной карьеры в Лос-Анджелесе или такие личные качества, как доброта, отзывчивость и верность, ее отнюдь не впечатляли. Хороший мальчик из Пасадены не представлял для нее интереса, и она ясно, без лишних слов, дала это понять. Через две минуты Дженет вошла в дом, громко хлопнув за собой дверью.

– Кажется, она мне не очень рада, – растерянно сказал Том, и Мелани, как это часто бывало, извинилась за мать.

– Вот если бы ты был каким-нибудь киноактером, пусть и придурочным, или даже наркоманом, тогда ее это устроило бы. Главное, чтобы о тебе по крайней мере дважды в неделю писали на страницах таблоидов. Желательно, правда, не попадать в каталажку, разве что это будет иметь хорошие отзывы в прессе. – Мелани рассмеялась. Ее слова в точности передавали характер матери.

– Да, я ни в каталажку, ни на страницы таблоидов не попадал, – с виноватым видом сказал он. – Она, наверное, смотрит на меня как на пустое место.

– Зато я смотрю иначе, – заявила Мелани, усаживаясь рядом и заглядывая ему в глаза.

Пока ей нравилось в Томе решительно все, но особенно то обстоятельство, что он никак не был связан с Голливудом. Проблемы с Джейком осточертели Мелани – его пьянство, реабилитационная клиника, бесконечное муссирование подробностей его жизни, а следовательно, и ее на страницах таблоидов и его драки. Она хорошо помнила тот вечер в баре, когда он кого-то здорово приложил. Сразу же, словно из-под земли, появились папарацци. Джейка увели полицейские, а репортеры продолжали выстреливать ей в лицо вспышками своих фотокамер. Но самое гнусное – это то, что он выделывал с Эшли. По возвращении домой Мелани с ним не общалась. Не собиралась и в дальнейшем. Том, в противоположность Джейку, честный, скромный и благородный человек, а главное, нежен с ней.

– Искупаться не хочешь? – предложила Мелани.

Том кивнул. Он был готов на все, лишь бы быть рядом с Мелани. Нормальный, здоровый двадцатидвухлетний парень. Ну возможно, несколько добрее, умнее и красивее, чем некоторые. Мелани угадывала в нем человека с будущим, и будущее это совсем не походило на то, чего желала для нее мать. Однако именно о таком мечтала сама Мелани. Она хотела, чтобы оно наступило как можно скорее. Том прочно стоял на земле и, так же как и она, смотрел на жизнь трезво. В нем не было никакой фальши, ничего от голливудского мальчика.