Потрясатель Тверди

— Не уверен, что мы справились бы с ним! — тихо сказал он, обращаясь к фэйре и Санти. — Против подобной твари сила бесполезна!

Мелкие камешки скатывались вниз из-под осторожных лап урров. Взошла Уна, и стало намного светлее. Путники повеселели. Туор покинул свое место впереди колонны, придержал урра, пропуская остальных. Теперь первыми ехали контрабандисты, за ними — девушки и вьючные урры, а за девушками — Эак с Ортраном. Оба аргенета держались рядом. Здесь, в горах, между ними возникла связь, которая вырастает в настоящую дружбу.

За те две сестаис, что Эак Нетонский провел на земле Конга, воин очень изменился. Испытаний, которые выпали на его долю за это сравнительно короткое время, с лихвой хватило бы на целую жизнь. И Эак прожил эту жизнь. Больше, чем жизнь, потому что, если бы не его друзья, он был бы более чем мертв. Что-то похожее чувствовал и Ортран, у которого вновь появилось будущее. И у них было еще то общее, чье имя: антассио сонанга Нассини. То, что более слабые предпочли бы забыть.

Эак, прежде смотревший на людей из башни собственной гордости и вдруг оказавшийся на земле; Ортран, отказавшийся от прошлого и плативший за это одиночеством… Сейчас им обоим нужен был друг, и судьба подарила их друг другу.

Биорк, выслушав объяснение сына, только покачал головой:

— Такое — вне моего понимания. Считаешь, мы ушли?

— Надеюсь, — не слишком уверенно ответил Нил.

Санти ощутил холодное дуновение в затылок. При том, что пронизывающий ветер, не переставая, дул ему в лицо. Доли секунды хватило ему, чтобы, ощутив, отреагировать — «выпрыгнуть» из физического тела. Так оказалось, что он ехал замыкающим и на него обрушился первый удар, замораживающий мысли и желания, сковывающий физические тела. Но жизнь Санти, душа его ускользнули. И фэйра, вторая жертва, тоже успела приготовиться. Благодаря Санти. А у нее было чем встретить врага!

Урров холод коснулся немного позднее, чем людей, а когда они почувствовали Ужас и готовы были броситься вниз, волоча за собой бесчувственные тела, Нил успел ухватить их, придержать. А мгновением позже и животные потеряли способность двигаться. То же самое произошло и с Биорком. Остальные же понеслись вниз, не разбирая дороги, ничего не видя перед собой, потому что спасались от того, что хуже смерти и страшней всякой жизни.

Только Нил не поддался чудовищу. Но и сразиться с ним он был не в состоянии.

А воплощенное Ничто уже стекало к ним, содрогаясь и пульсируя. То, что поймано, принадлежало ему и будет поглощено: будь то почти лишенные разума урры или мастер воин Биорк.

Во второй раз услышал Санти, как поет фэйра.

Душа его затрепетала и замерла. Мысли, те, что еще касались ее, растворились в пении, как крупинки соли в теплой воде.

И пение остановило Ужас. Можно сказать — оно убило его, если бы в Ничто была жизнь. Но жизни не было, и слово «смерть» здесь не уместно. Пустотный разум рассеялся, растворился в мире. Не осталось даже праха, останков того слизня, что привиделся Санти, потому что и слизня тоже не было. Не существовало. Такова сила фэйры: живое она освобождает от оков, а если живого нет, а есть только форма — лишает формы. И не остается ничего. Даже праха.

Потому так редко поют фэйры.

Глава третья

Солдат, солдат, глотни вина
Во славу всех богов!
Да будет кровь твоя красна,
Красней, чем у врагов!

Глотни, солдат, и дай глотнуть
И мне, солдат, — за нас!
Сегодня топчем пыльный путь,
А завтра топчут нас!

Глотни, солдат! Вкус у вина
Всегда, солдат, хорош!
А кровь тем больше солона,
Чем больше ее льешь!

Чтоб ты, солдат, приятней пах,
Ты пей, солдат, и пой!
А девки в южных городах —
Толпой, солдат, толпой!

У нас, солдат, судьба одна —
Молись, солдат судьбе:
Чтоб фляга ввек была полна
И руки — при тебе!

Придут иные времена,
А ты, солдат, живой.
Глотни, солдат, глотни вина!
Домой, солдат! Домой!

Вино, солдат, — жена и брат:
Глотни — и ты согрет.
А дом, солдат? Придешь, солдат,
А дома-то и нет!

Солдат, солдат, глотни вина
Во славу всех богов!
Да будет кровь твоя красна,
Красней, чем у врагов!..

КОНГСКАЯ ПЕСНЯ