Потрясатель Тверди

Вид их был ужасен. У одного не было лица, у другого — руки, у третьего — вспорот живот и внутренности синели в черной смрадной дыре.

Сирхар держал в руках то, что когда-то было головой Ортрана. Маг пытался разобрать черты лица, но это было невозможно из-за нескольких рубленых ран, раздробивших лицевые кости, зубы, подбородок. Волосы превратились в грязную паклю, слипшуюся от крови. Рыжая пыль густо покрывала их, но все же можно было определить, что прежде они были светлыми.

Ди Гон поглядел на утунров:

— Уверены, что это он?

— Да! — без выражения ответил тот, что без руки. — Он таков, как ты описал.

— Кто отрубил голову?

— Согн. Он остался там.

— Хорошо! — сказал маг, уронив голову на пол. Она откатилась на несколько шагов и остановилась. — Хорошо! — Ди Гон мог бы определить, кому принадлежит голова, с помощью магии. Но ему жаль было тратить на это силы. Так или иначе, скоро он все узнает. — Хорошо!

Колдун поднял Хлыст. Белое пламя коснулось головы утунра без руки и обратило ее в пепел. Обезглавленное тело осталось стоять. Но недолго. Хлыст опустился вниз — и от тела остался только серый мелкий прах и облачко желтого дыма. Минту спустя четыре такие горсточки, три — побольше, одна — поменьше, легли на каменный пол Храма.

— Тебе, Хаор! — процедил колдун, убирая Хлыст.

Наступив на одну из горок пепла и оставив на ней четкий след сапога, Ди Гон вышел из Храма.

Часовые при входе отдали ему салют. Такой же, как отдавали Королеве. Час был поздний, и площадь перед подземным Храмом была пуста. Ди Гон испытующе поглядел на стражников. Некоторое время он решал: стоит ли оставлять их в живых? Решил: оставить. Колдун впился взглядом сначала в одного, потом в другого. Он погрузился в их умы, простые и доступные, как сорванные плоды.

«Забыть! — велел он. — Забыть! Никто не входил!»

Оставил их и пошел через площадь. Ди Гон всегда ходил один. У него было много врагов, многие ненавидели его, но с ним была магия и милость Хаора. Он — сирхар! Страх — лучшая охрана.

«Все-таки он убил! — думал маг. — Иначе никакие утунры, да вообще никто не справился бы с ним. Убил. Не сдержался!»

Мысль была приятна Ди Гону. Хотя ему очень хотелось бы взять врага живым. Такой раб — великая сила. Хаор позволил бы ему! Нет, об этом можно лишь мечтать. Мертв — и слава Хаору! С остальными разберутся королевские хогры. Может быть, уже разобрались. Хороший день! Ди Гон засмеялся коротким дребезжащим смешком.

«Неповадно вам трогать моего Демона!»

Глава четвертая

Рассвет, серый и влажный, тяжело пробивался сквозь бледно-розовые жгуты лиан над Окраинной Топью. Несмех, не вставая, потянулся рукой, зачерпнул теплую, пахнущую тиной воду, сполоснул потное лицо. Плавучий островок под ним качнулся, скверно запахло газом. Несмех сел. Движение его испугало крупного фрокка на соседнем островке. Сильно толкнувшись ногами, фрокк плюхнулся в воду. Несмех вынул меч. За ночь лезвие тронуло ржавчиной, и он провел по клинку пучком мха. В животе было пусто. Несмех с сожалением вспомнил о только что сбежавшем фрокке. «Нужно трогаться», — решил Несмех и встал на колено. Островок заплясал на гладкой воде. Кожа разбухла от сырости. «Ничего, — подумал Несмех. — Попадется прогалина — погреюсь на солнышке!» Он взял шест, легкий тростниковый ствол, и погнал островок в сторону восхода. Голод куснул желудок, напоминая о себе. Севернее, там, где Окраинная Топь переходила в липкую грязь между корнями деревьев, Несмеху не пришлось бы страдать от голода. Но здесь безопасней. Жаль, что у него нет лука! Жаль, что здешняя древесина не годится даже для дротика!