Потрошитель человеческих душ

– Это понятно, – согласился Гуров. – А что-нибудь вы можете сказать о внешних признаках психической болезни этого человека?

– Странности налицо, такое трудно не заметить. Но вот признаки агрессии могут в обычной жизни не проявляться. И еще… я не уверен, что это женщина.

Крячко поперхнулся бутербродом с колбасой, и Гурову пришлось похлопать его по спине.

– Придется выяснять, – прокашлявшись, заговорил, наконец, Станислав, – а не имел ли Миронов гомосексуальных наклонностей?

На территории дачного поселка дышалось хорошо. Особенно, когда сумерки превращаются в вечер, когда в окнах загорается свет, и звуки слышны теперь далеко. Гуров увидел свет в окне и успокоился. Значит, Юрка с Татьяной в доме. На даче Лев не был уже с неделю, если не больше, а со своим одноклассником общался только по телефону. Сегодня, после общения с профессором, ему захотелось приехать, навестить своих гостьей. Внутри появилось какое-то чувство вины.

Открыв калитку, он прошел по дорожке из цветной тротуарной плитки и поднялся на веранду. В доме была слышна музыка, чем-то вкусно пахло. Толкнув дверь, Лев увидел Юрку в фартуке перед плитой. На плите что-то шипело и фырчало в кастрюльках.

– О-о! Хозяин пожаловал! – обрадовался Калинин. – На запах шел? Руки мой, у меня гуляш готов с картошечкой. Татьяны там не видел?

– Она что… не дома? – опешил Гуров, стараясь не выдать своего волнения.

– Да она вышла пройтись немного. Сказала, голова разболелась в духоте сидеть.

– А ты чего с ней не пошел?

Юрка повернул голову и с укором посмотрел на Гурова:

– Ты что, Лева? Она же не совсем… того. Чего с ней тут случится, в поселке-то?

– Да нет, я ничего! – поспешил ответить Гуров. – Беспокоюсь просто. Как вы тут живете? С продуктами как? Хватает?

– Если что, я бы позвонил. Да и магазин у вас на том конце поселка есть. Это если на крайний случай.

За окном стукнула калитка, и вскоре на пороге появилась Татьяна. Она улыбнулась им, но улыбка была какой-то вымученной, болезненной.

– Ребята, а давайте выпьем шампанского! – с энтузиазмом предложил Гуров. – Там, помнится, в холодильнике у меня еще с весны стояла бутылка. И повод вполне подходящий. Я сегодня разговаривал с профессором Лозовским…

Две пары глаз мгновенно обратились на него, и Лев сразу пожалел, что начал это свое вранье. Вранья он терпеть не мог всю жизнь, а тут приходится.

– Борис Моисеевич считает, – мужественно продолжил он, – что успех лечения налицо. Теперь он может его прогнозировать. Одним словом, все у вас, ребята, будет хорошо.

Шампанское нашлось, гуляш в исполнении Юрки Калинина был очень неплох. В результате, все трое хорошо посидели перед сном и поболтали о том о сем. Татьяна с особой благодарностью смотрела на Гурова и старательно улыбалась, когда встречалась с ним взглядом. Юрка большей частью отводил глаза. Это тоже было заметно.

Глава 8

Крячко не спеша вошел в кабинет. Сегодня повезло, пробок на дорогах почти не было, поэтому он приехал на работу аж на полчаса раньше, чем планировал. В этом был свой большой плюс, а находить во всем плюсы Станислав Крячко умел лучше других.

Например! Можно очень неторопливо вскипятить чайник и заварить кофе. А потом с такой же солидной неторопливостью выпить его на диване. Именно с солидной неторопливостью, с неторопливостью человека, который себя уважает, который в жизни добился того, чего хотел: он много-много лет проработал на любимой работе, его на этой работе уважают, ценят и считают незаменимым. Ну, почти незаменимым.

Однако, к огромному удивлению Крячко, в кабинете уже сидел Гуров, разумеется, на своем излюбленном месте на диване, и созерцал красный диск солнца, который медленно поднимался над многоэтажками Большой Якиманки. Крячко в последнее время заставал своего начальника в таком положении все реже, поэтому замер в дверях и довольно усмехнулся про себя. Сейчас это был опять тот Гуров, которого он знал тысячу лет, которого любил, уважал, с которым ему нравилось работать.

– Заходи, чего замер, – первым нарушил молчание Гуров. Голос прозвучал ровно и немного расслабленно.

– Не хотел мешать медитации. – Крячко подошел и привычно сунул свою пятерню в ладонь Гурова: – Доброе утро, шеф. Кофе уже пил?

– Да, спасибо, – кивнул Гуров и, немного помолчав, вдруг проговорил: – Стас, скажи, а часто у тебя в жизни возникало недовольство собой?

– Недовольство собой? Ну-у, бывало… пару раз.

– А почему, с чем это было связано? – продолжал настаивать Гуров.

– Эх, теперь разве вспомнишь! Ну-у, на четвертом курсе по пьянке с девушкой в постели не получилось. Очень был, помнится, недоволен. Потом, это еще в лейтенантах было…

– Господи, Стас! – поспешно перебил его Гуров. – Я же совсем не о том! Я с тобой о внутренней неудовлетворенности, я о жизненной позиции, о морали и этике.

– А ты думаешь, было этично притащить девку домой, – возмутился Крячко с самым серьезным видом, – наобещать ей с три короба, а потом…