Потрошитель мозгов

– Нет, этого недостаточно! – воскликнул Римо. – Если хочешь, можешь сам ехать в Иран. А я нужен здесь.

– Цветок может только цвести. Он не может бросать в землю семена и снимать урожай.

Но доводы Чиуна не возымели действия. Как все-таки часто безумие западного мира прорывалось наружу в этом незрелом юнце, и потому Мастер Синанджу решил остаться и проследить за учеником, чтобы тот в своем безумии не причинил себе вреда, растрачивая попусту драгоценные знания, каковые представляло собой учение Синанджу.

Глава 4

Когда Римо ушел разыскивать пропавшую одежду, в палату доктора Смита вернулась медсестра.

– Вас переводят, – сказала она, и он почувствовал, как кровать плавно покатилась к двери. Вся система жизнеобеспечения двинулась вместе с ней.

Судя по всему, это была кровать нового образца, потому что сестра двигала ее легко, словно инвалидную коляску. Через пластиковый верх кислородной палатки лампы в коридоре казались маленькими, затянутыми дымкой лунами. Смит услышал, как открылись и закрылись двери лифта. Кабина пошла вниз.

– Сестра, меня будут оперировать?

– Нет, – ответил ровный, какой-то механический голос.

Смиту и раньше доводилось испытывать страх. Оцепенение перед выброской с парашютом над Францией во время Второй мировой войны, когда он служил в Бюро стратегических служб. Безмолвную панику в бухарестском подвале, когда НКВД обыскивало близлежащие дома, а он находился в обществе профессора, который разрывался между желанием бежать на Запад и надеждой спасти себе жизнь, выдав Смита. Но это был совсем иной страх – тогда кое-что все-таки зависело от него самого. И смерть была бы легкой и быстрой.

Но сейчас он был абсолютно беспомощен. Его разум оказался в ловушке собственного тела, искалеченного и причиняющего страдание. Любой случайный прохожий имел больше власти над ним, чем он сам. Он не мог пошевелить левой рукой и полностью отдавал себе отчет, что если попытается приподнять голову, то потеряет сознание. Грудь так болела, словно туда вылили горшок расплавленного свинца, в левом глазу пульсировала боль.

Они выехали из лифта и оказались в каком-то подвале. Сестра снова пошла к дверям лифта, а он остался один.

Не прошло и двух минут, как она вернулась и снова куда-то его повезла.

Они оказались на свежем воздухе, который приятно холодил его тело.

У него было ощущение, словно он плывет по сверкающему на солнце озеру, и тут раздался скрип тормозов и вой полицейских сирен. Но все это происходило как бы в отдалении. Он сообразил, что находится в машине с плотно закрытыми дверями, потому что вокруг стало совсем темно. Или он просто потерял способность видеть?

И вдруг зажегся свет. Это был самый резкий свет в его жизни – он врывался в забинтованный глаз, как вспышка рыжего пламени. Звук машин исчез, зато он почувствовал запах нефти и услышал звук бьющегося о скалы прибоя. Плечо его словно пылало в огне.

– Ну, доктор Смит, вижу, вы страдаете. – Голос напоминал голос сестры и звучал очень ровно, но Смит не видел, откуда он шел.

– Да, верно. Но кто вы? И что я здесь делаю?

– Вы здесь, чтобы ответить на мои вопросы.

– Я все скажу, – отозвался Смит. – Но зачем вы меня сюда привезли?

– Мне нужна только правда.

– Разве я собирался что-нибудь от вас скрыть, сестра?

– Посмотрим. А теперь скажите, кто по национальности Римо?

– Кто?

– Римо. Ваш агент. Я знаю, Чиун, тот, что постарше, – кореец. Но меня интересует Римо.

– Какой Римо? Какой Чиун?

Боль была внезапной и такой острой, словно тело прижгли каленым железом. Смит закричал:

– Я все скажу! Перестаньте, прошу вас, остановитесь!

– Вы помните Римо и Чиуна?

– Да, я знаю их!

– Отлично. Так кто же Римо по национальности?

– Я не знаю, клянусь вам. Он всего-навсего продает нам в санатории «Фолкрофт» страховые полисы.

Тело снова пронзила боль, и Смит захлебнулся от собственного крика.

– Хорошо, хорошо! Мы часть ЦРУ. Римо, я н Чиун. ЦРУ. Разведывательный центр. Собираем информацию о перевозках, урожаях зерна и...

На этот раз ощущение было такое, словно ему вонзили в грудь напильник.

Он потерял сознание, но вскоре снова увидел над собой яркий свет.

– Хорошо, – продолжал ровный голос. – Начнем все сначала. Теперь я знаю, что ты пытаешься что-то скрыть, и понимаю почему. Но меня интересуете вовсе не вы или ваша организация. Мне не дают покоя Римо и Чиун. Единственное, чего я хочу, – это выжить, но пока они живы, это невозможно. Я мог бы предложить им полноценную замену, возможно, даже лучше. Это я сам. Но взамен вы должны быть посговорчивей.

– Хорошо, только прошу вас, не делайте мне больно!

– Вы увидите, я очень разумное существо, – сказала сестра.

– Мы не можем точно сказать, кто же Римо по национальности. Видите ли, он сирота.

– Сирота?

– Да.

– Что такое сирота?

– Это человек, у которого нет родителей.

– Но ведь ребенок не может родиться сам по себе, не может сам по себе расти. До года он даже не может стоять на ногах?

– Он воспитывался монахинями в приюте.

– А где он научился тому, что умеет?

– В приюте, – солгал Смит.

– Кто же его в приюте учил?

– Монахини.

На этот раз боль длилась дольше.