Потрошитель (СИ)

========== Глава 1. «Истинная красота» ==========

… А если это так, то что есть красота

И почему её обожествляют люди?

Сосуд она, в котором пустота,

Или огонь, мерцающий в сосуде?

(с) Николай Заболоцкий

— А что, по-вашему, истинная красота?

— Истинная красота?

Рука, столь аккуратно до этого выводящая тонкие линии на холсте, дрогнула, оставив на незаконченном закате небольшое красное пятнышко, подобно кровавому отпечатку, что стек с руки убийцы.

В кабинете гулял свежий ветер, который ничуть не помогал, ведь все вокруг провоняло красками и ацетоном, из-за чего впервые дни у любого новичка запросто могла разболеться голова. Но студенты художественного факультета уже давно не обращали внимания на подобные ароматы и продолжали усердно трудиться над своими работами.

Усталый меланхоличный взгляд прошел свой небольшой путь от испорченной картины до сидящего напротив преподавателя, что позволял себе столь дерзкие и фривольные поступки: сесть на столе по-турецки, разместиться рядом с нерадивым учеником, дыша ему в затылок. Что собственно сейчас и делал этот, странный на первый взгляд, человек, чье лицо всегда скрывала маска. Бедная девушка, которую сегодня выбрали своей жертвой, нервно закусила губу, ведь работать под пристальным взглядом, который так и прожигает до косточек — чертовски трудная вещь, тем более, когда тебя еще отвлекают вопросами.

— Сакура, я тебя спрашиваю, что такое истинная красота?

— Какаши-сенсей, пожалуйста, я не могу сосредоточиться.

— Истинная красота часто может прятаться за уродством.

На подобное предположение оглянулась вся группа, включая сенсея, но никто не удивился, увидев хозяина голоса.

— Нагато, значит, ты считаешь, что уродство и красота близки…

— Нет, я считаю, что из любого уродства можно сотворить красоту, если правильно подойти к вопросу, но также возможен и обратный процесс.

— Бред какой-то, — прошептала Сакура, наконец-то спокойно вздохнув. Сенсей-таки отошел от неё. — Я считаю, что истинная красота для каждого индивидуальна!

— Истинная красота вечна.

Тонкая кисть наложила бежево-телесной краски на красное пятно, стирая следы кровавого почерка. Парень, отложив кисть, поправил бордовые волосы руками, запачканными краской, и, повернувшись к группе, продолжил мысль:

— Истинная красота должна быть вечной. Самый лучший критик — это время. Все величайшие произведения искусства проверены временем, ими восхищаются из века в век, потому что они бессмертны.

— А если говорить о красоте… мм, девушки? — вмешался рядом сидящий блондин, довольно скептически относящийся ко всему разговору.

— Даже здесь красоту можно проверить временем. Вы разве никогда не замечали этого? У пожилых людей вся их сущность открывается на лице, они не могут скрыть ее за макияжем. Если красота истинна, она будет сиять даже на старом лице своей добротой и искренностью.

— Интересно, а что думает о красоте Потрошитель, когда выковыривает кишки у новой жертвы?

— Дейдара! — возмущённо прикрикнула Сакура, запустив в того баллончиком краски.

Парень лихо увернулся от снаряда бомбардировки и по-детски игриво показал девушке язык, на что та начала злиться еще сильнее и сжала кисть до такой степени, что разломала несчастную пополам. Сасори жестом руки успокоил девушку, протянув ей запасную кисть, и, как ни странно, зеленоглазая быстро утихомирилась, вернувшись к работе.

— На улицах Токио и вправду становится небезопасно, — подхватил тему Нагато, отодвинувшись от мольберта и поразмяв кисти рук, а после продолжил: — Странно, что полиция его до сих пор не поймала.

— Так зацепок нет. Трупы есть, свидетелей нет, — вмешался Яхико.

— Потому что всех свидетелей тут же убивают, — задорно подхватил Дейдара.

— Дейдара, а чего тебя эта тема так веселит? Может, это ты у нас Потрошитель, а? — Сакура, проскрипев зубами, указала кистью, перепачканной в черной краске, в его сторону.

Какаши-сенсей уже жалел, что поднял тему о красоте. Называется, хотел поговорить о прекрасном, а получилось как всегда. Лезть в разборки Сакуры и Дейдары ему совсем не хотелось — не любил он споры. Поэтому преподаватель вытащил любимую книжку, спрятанную в кармане пиджака и, удобно устроившись на столе, принялся читать, краем уха слушая спор о том, какая Сакура дура, и какой Дейдара индюк.

— Сасори, а что ты думаешь о Потрошителе? — решив смягчить обстановку, спросил Нагато, вернувшись к работе.

Сасори вывел последнюю линию, закончив пейзаж вечернего моря. Последний штрих, и вечернее солнце греет своими лучиками теперь не только нарисованную морскую гладь, но и душу художника, что слегка улыбнулся собственной работе.

— Я о нем и не думаю, — немного скучающим тоном ответил Акасуна и отложил кисть в сторону. — Меня мало интересуют криминальные сводки.

— Мм? Сасори, как всегда, в своей атмосфере, — продолжил ерничать Тсукури, откинувшись на спинку стула, тем самым разглядывая, какой пейзаж нарисовал его сосед.