Потрошитель (СИ)

Но Нарико выхватила сломанную ножку мольберта и с диким воплем воткнула её в плечо парня. Дзинпачи ударом руки откинул Нарико в сторону, прорычав от боли.

— Ну, все, дрянь, пора кончать эту трагикомедию и сделать то, что нужно было еще в первый день.

— Ложь, ложь, — вторила Нарико с выпученными глазами, смотря в потолок.

Хидан вонзил когтистую перчатку в бок Нарико, вырвав кусок плоти, и та не произнеся ни звука, запустила руку в карман и воткнула в шею Подражателя шприц, который предназначался для неё от Сасори.

Дзинпачи тут же поднялся на ноги, его скрутило в судорогах, а перед глазами зарябило темными пятнами. Рыча от злости, он откинул столик в сторону Нарико, что прикрылась руками. И убийца направился на выход, чувствуя, что вот-вот может потерять сознание. А значит нужно было убираться немедленно.

А Нарико все лежала с холодным безразличным взглядом, скандируя:

— Ложь.

Она ведь знала, что Мастер на такое не способен, и хохотала, ожидая, когда же кто-то, наконец, догадается о бессмертии, и Мастер вернется на сцену, чтобы похвалить её по достоинству.

По достоинству.

Убивая Сакуру, она не знала, как оказалась права. Раздирая её тело, она не знала, чем все закончится.

Потроша тело бывшей девушки Сасори, она не догадывалась, что обманывает саму себя. Ведь Нарико не чувствовала себя живой. Все это был самообман.

И даже сейчас в предвкушении перед убийством Сасори, она врала самой себе, что ликует, что сердце её бешено колотится, когда на самом деле оно билось так же ровно, как у спящего младенца.

— Выходи, Сасори, я устала играть в прятки.

Сасори открыл холодный взгляд карих глаз, спрятав заправленный шприц в карман, и, прислонившись к холодной шершавой поверхности камня, грустно улыбнулся.

— Ясно, значит, мне не придется убивать Нарико, ведь её убил Мастер год назад, когда её мать рубили бензопилой. Я заберу себе лишь марионетку, отрезав чужие нити.

Комментарий к Глава 21. «Мир глазами Потрошителя»

Та-да! Следующая глава — последняя глава. х)

========== Глава 22. «Вечность» ==========

— Где же ты, Сасори? – трескучим истерическим криком раздался не то хохот, не то стон Нарико. – Разве ты не хочешь отомстить мне за своих друзей?

Нарико шлепала по сточным лужам, в нервном припадке сжимая пальцы, увенчанные наконечниками Нэкодэ. Маска сползла набок, открывая взору полный безумия лазурный глаз, что обрамляли красные лопнувшие капилляры. Девушка оскалилась сочувствующей улыбкой и, взмахнув руками в стороны, прокричала:

— Точно! Как я могла забыть! Ты не можешь убить меня, потому что не переживешь мою смерть! Не переживешь! Каково это, а? Ты жил со своим врагом бок о бок, все это время даже не подозревая. Неужели ни чуточки?

Нарико нервно бегала глазами по углам, ища парня. Её начинало трясти от злости. Издав отчаянный рык, она ударила рукой по стене.

— Выходи, Сасори! Или мне стоит убить еще кого-нибудь?

Сасори, прикрыв глаза, сидел за углом, в руке сжимая железную балку. Он не слышал её противного трескучего голоса, это была уже не та Нарико, которую он знал. Нарико, что он любил, была убита Мастером много месяцев назад. Безжалостным и хладнокровным истинным маньяком этого города, что дергал за ниточки и переставлял окровавленные фигуры на шахматной доске.

— Я освобожу тебя, — карие глаза, не выражающие ни единой эмоции, устремились вперед уверенной искоркой.

Акасуна бесшумно поднялся, таща за собой балку. Он не слышал хрипловатого истерического крика, лишь собственное биение сердца, что колотилось молотом о барабанные перепонки. Прошел мимо окровавленного тела Сакуры, в последний раз посмотрев холодным взглядом, и перевёл его на содрогающуюся в хохоте спину Нарико.

«Дейдара».

Сасори замахнулся балкой, направляя удар на блондинистую макушку, но Нарико нагнулась, избежав столкновения, и одним выпадом нанесла удар по ребру. Акасуна сжал хрупкую кисть руки, не позволяя ей отпустить его плоть. Не было даже боли, сплошная пустота, отражающаяся безумием в голубых блюдцах. Акасуна вывернул руку девушки, извернувшись, и прижал её к стене, сжав руки на тонкой шее.

Она кричала, выплевывая угрозы, резала его лицо и руки острием наконечников, но юноша не отпускал, продолжая сжимать бледную шею, на которой бешено билась жилка.

— Ты всегда спрашивал у меня, что такое истинное искусство, и сегодня я покажу свое лучшее творение.

Акусана отшвырнул Потрошителя к противоположной стенке. Нарико руками уперлась о сырую поверхность и собиралась нанести очередной выпад, однако её оглушил глухой удар в затылок, и, издав хриплый стон, она рухнула коленями в ледяную лужу. Вокруг все потемнело.

Нарико не чувствовала боли в затылке или по всему телу, как должен ощущать нормальный человек. Она отказалась от боли, как и от всех эмоций и чувств, кроме одного. За него она уцепилась, отчаянно хватаясь за ею же придуманное имя. «Мастер». Девушка попыталась пошевелить телом, почувствовав, что находится на руках. Кто-то нес её, прижимая к промокшей одежде. Доносились шаги по асфальту, скрежет шин, гул двигателей. Музыка улицы.