Потрошитель (СИ)

— Если прыгнешь, я тоже прыгну! Такой расклад тебя устраивает?

В ответ не последовало ничего. Ветер лишь развевал красные волосы. А рука, все это время болтавшаяся без дела, медленным угловатым движением зацепилась за край, и спина парня прижалась к парапету. Сакура облегчено вздохнула, чуть не рухнув на холодный асфальт, но вместо этого обвила плечи парня, уткнувшись лбом в его спину.

— Если ты будешь со мной, он и тебя убьет, — холодно изрек Акасуна, наблюдая за отражением луны на водной ряби.

— Пусть только попробует, — руки стиснули ткань куртки. - Пожалуйста, пойдем куда-нибудь подальше отсюда. Я больше не могу слушать рев сирен.

***

Акасуна сиротливо сидел на краю собственной кровати, наблюдая, как Сакура хаотично борется с творческим беспорядком в его комнате. «Ненужный» хлам, который Сасори явно считал нужным, она сгребла в охапку, выкинув в большой черный мешок. Можно было, конечно, возмутиться, вот только парню было сейчас наплевать. Пусть хоть стены перекрашивает – он просто хотел, чтобы этот день поскорее закончился. Позвоночник затек, из-за чего пришлось рухнуть на кровать, уставившись в потрескавшийся потолок.

— Прям как моя жизнь, — усмехнулся вслух Акасуна.

— Чего? — Сакура убрала выпавшую прядь волос, отвлекшись от уборки, взглянув на внимательно изучающего потолок парня.

— Я не смогу с этим справится.

— Почему ты не воспользуешься помощью психологов? Тебе ведь наверняка предлагали полицейские.

— Не хочу, чтобы кто-то копался в моих мозгах, я и сам боюсь в них рыться.

— Но кто-то ведь должен.

Повисло молчание, Сакура присела на кровать рядом с Акасуной, не зная, что делать дальше, что говорить. Она была морально убита, все казалось каким-то жутким сном, который не желал заканчиваться.

— Полиция обязательно поймает его, — наверное, это прозвучало слишком вымучено и тривиально. Потому что на лице парня тут же всплыла кривая улыбка.

— Но это не все, — поспешила закончить свою мысль Харуно. — Полиция поймает его, но ты тоже должен решить эту проблему.

— Как?

— Ты должен победить своего врага, уничтожить Потрошителя на ментальном уровне, у себя в сознании.

Бровь Акасуны удивленно взметнулась вверх, он тут же принял сидячее положение.

— Продолжай.

— Ээ, — Сакура осеклась и, задумчиво потерев подбородок, попыталась что-нибудь придумать. — Например, воссоздай его образ. Не в маске и парике, а в любом человеке. Не знаю, нарисуй его что ли, а потом безжалостно сожги портрет.

Акасуна, претенциозно фыркнув, как-то иронично улыбнувшись и поднявшись с кровати, подошел к сломанному мольберту, скрестив руки.

— Я могу купить все, что нужно, и принести тебе, — уловив ход его мыслей, Сакура подскочила с кровати, обогнув парня и схватив его за плечи. — И еще ты должен пообещать, что впредь будешь впускать меня к себе! Мы договорились?

Сасори не спешил ответить, он долго смотрел в бирюзовые очи, явно конфликтуя сейчас с самим собой. По крайней мере, так думала Сакура, даже не подозревая о том, с кем на самом деле ведет внутренние диалоги Акасуна.

— Значит, создать образ Потрошителя и уничтожить, — повторил сам для себя парень. — Хорошо, я буду пускать тебя. К тому же я больше не собираюсь выходить из дома.

Сакура согласно кивнула, добавив:

— До тех пор, пока не поймают этого ублюдка.

— Кстати, ты не знаешь, что с остальными?

— Конан была с Нагато, думаю, они в безопасности…

— А Нарико?

— Нарико?

— Мы с ней разминулись после того, как…. — глаза Сасори вновь застыли в ужасе, а слова так и оборвались.

Харуно поспешила усадить его обратно на кровать, успокаивающе гладя по голове.

— Я не видела её. Но не волнуйся, я уверена, что с ней все в порядке.

***

Разнёсся дикий гортанный вопль, заполнивший все пространство. Боль. Жуткая боль сковывала все тело, раздирая его на маленькие части, раздаваясь пульсацией. И было трудно сказать, какая боль была хуже: душевная или физическая. От каждого удара хлыста из глаз летели искры и тут же всплывали потерянные картины. Отвратительные, смердящие прошлым, состоящего из таких же физических и духовных терзаний. Еще один удар, и глаза застелило пеленой, за которой таилась идеально убранная сверкающая комната. По лощенному полу ходил мужчина из стороны в стороны, словно лев клетке, он держал в руке то ли книжку, то ли тетрадку. И резко развернувшись, швырнул её.

— 4? Ты издеваешься? Я угробил в тебя столько денег, а ты снова приносишь отвратительные оценки. Да ты должна идеально учиться, мерзавка!

Разъяренное лицо одновременно такого родного и чужого человека. Прошлого человека. Отрезвляющая пощечина не то из прошлого, не то из настоящего вновь привела в реальность из старых, забытых воспоминаний.

Нарико не понимала уже, что реальность, а что её воображение. Где-то рядом, за её маленьким миром, доносились возбужденные вопли и нечленораздельные возгласы. А где-то с другой стороны она слышала тихую песенку и мелькающую тень в черной мантии.

А теперь её окатили ледяной водой. Видимо, решили, что потеряла сознание.

«Как будто его реально потерять, когда в тебя засовывают инородный предмет», — подумала Нарико.