Потрошитель (СИ)

— Я здесь никому и ничем не обязан. Вы должны молиться на меня за оказанное содействие. Я согласился на все это непотребство только ради товара! И где он? Сколько мне ещё ждать?

— Успокойтесь, вы получите его, как только найдется подходящий донор, — поспешил успокоить Финансист.

Человек в черной маске, стиснув кулаки, сел обратно.

— Теперь всё управление я беру на себя, — продолжил Финансист. — Неповиновение будет караться. И мой первый приказ – Потрошитель должен залечь на дно.

Все присутствующие встрепенулись.

— Все меня услышали? Полиция ищет Потрошителя, если он будет продолжать работу, нас рано или поздно найдут, даже с содействием нашего милого друга-полицейского. Насколько мы видим, он больше не может водить за нос своих.

— Но… — попытался возразить Черт.

— Я все сказал. Это касается всех: никакого Потрошителя!

Последнее словно прозвучало, словно молот судьи. Никаких возражений.

Все постепенно покидали помещение. И лишь Нарико, всё это время сидящая на коленях, поднялась, облокотившись о стену, и, стянув маску, дрожащим от сочащихся слез голосом прошептала:

— Мастер… мертв…

***

Сасори скрупулёзно соединял хрупкие детали куклы, присоединяя руку к туловищу. Безжизненные голубые глаза смотрели в одну точку, бесчувственные алые губы обрамляли бледную краску на пластике. Акасуна закатил рукава, поморщив нос. Он был недоволен работой. Кукла смотрелась неестественно и нисколько не походила ни на Нарико, ни на Потрошителя. Сплошная мишура. Пустышка. Мертвечина.

Сама же Нарико сидела на полу, с безэмоциональным взглядом листая книжку, прихваченную с полки парня. Вид у нее был слишком подавленный, учитывая и без того извечный меланхоличный образ. Она вздрогнула, услышав, как что-то рухнуло, и подняла глаза, уставившись на сломанную куклу, вокруг которой мельтешил Акасуна.

— Бездарно. Тривиально. Всё не то! – прорычал парень, ударив ногой по и без того изувеченному манекену.

— Почему ты выбрал именно куклу? С портретом бы было меньше мороки.

— Кукла более реалистична, чем картина. И к тому же…

— К тому же – что?

— Она больше всего соответствует моим убеждениям. Идеальная форма, воплощающая вечность красоты. Нечто прекрасное, запечатлённое в едином мгновении.

— Но ведь кукла все равно не реалистична, а значит, не идеальна.

— Ты права. Пластик, фарфор — всё не то. Если бы только был материал более близкий к человеческой плоти, — Сасори смолк, застыв, глаза его горели неестественно безумно-возбужденным огоньком.

— М? Сасори?

— Точно… - прошептал он одними губами. — Ты абсолютно прав*.

— Прав? – переспросила Нарико, обеспокоенно посмотрев в глаза Акасуны.

Взгляд Сасори вновь приобрел естественный кукольно-меланхоличный вид, словно переключился щелчком выключателя.

— Ничего, просто вспомнил кое-что.

Нарико пожала плечами, несколько удивленно проводив взглядом выскочившего из комнаты Сасори.

Комментарий к Глава 11. «Никакого Потрошителя!»

* - На всякий случай, здесь Сасори обращался уже не к Нарико, а к Дейдаре.

========== Глава 12. «Слезы Крысы» ==========

Мадара сидел у больничной койки, слушая монотонный писк приборов, что отсчитывал жизнь самого близкого ему человека. Ниточка, за которую он яро цеплялся, не желая отпускать. Его родной брат, Учиха Изуна. Точная копия своего старшего брата: те же немного грубые, но аристократические черты лица, смоляные чёрные волосы, но мертвецки бледная кожа.

Каждый день Мадара приходил в палату брата, тщетно надеясь, что произошло чудо, и он открыл чёрные очи. Как же он ошибался.

— Сколько мне еще ждать? — уставшим голосом изрёк он вопрос, услышав скрип двери.

Он готов был поклясться, что этот ублюдок за спиной лишь гаденько улыбнулся.

— Времена нынче неспокойные, материал найти теперь не так легко. Но верьте, и чудо произойдет.

Мадара перевёл злой отчаянный взгляд на все ещё ехидно улыбающегося врача.

— Я даю последний срок. Неделя. И с меня хватит.

— И что же тогда? Позволите отключить от аппарата вашего любимого братца?

Орочимару не успел договорить, ибо был тут же прижат к стенке и схвачен за ворот медицинского халата. Два ненавидящих взгляда перекрестились в немой схватке. И лишь писк аппарата нарушал безмолвную тишину. В дверь постучались, и медсестра оповестила врача о прибывшем пациенте.

Мадара убрал руки и, брезгливо фыркнув, направился на выход.

— Если с головы Изуны упадет в этой треклятой больнице хоть волосок, я лично упеку тебя за решётку.

Учиха уже почти закрыл дверь, как услышал последние слова Орочимару:

— Мадара-сан, будь осторожнее, мертвые нынче спят неспокойно.

Мадара дёрнулся. Сощурив глаза, он непонимающе взглянул на мужчину, но тот лишь гаденько ухмыльнулся.

***