Потрошители морей

— Я тоже уверен в успехе. Мы в тот раз оставили Менди у торговца Вандерлога до следующего визита галеона в Порто-Белло. Дон Себастьян знает толк в воспитании непокорных и строптивых. И вот, когда «Ури де Лима», хоть и с большим опозданием, но возвратился в Красивую Гавань, а я подоспел с хорошими вестями из Панамы, моя дорогая избранница наконец-то готова насладиться истинным счастьем, добровольно связав свою судьбу с моею. Да, Себастьян добился полного послушания девушки. Естественно, за дополнительную плату и без видимой порчи товара. Менди уже полностью была согласна стать моею, но тут появились вы со всем своим Береговым Братством. Всё пошло прахом, а нам тут же пришлось прятать свои ценности. И не только золото и серебро, но и женщин, как, к примеру, мою Менди в этом подземелье.

— Это правильно и предусмотрительно, — одобрил я, — пока девушка под защитой каменных стен и любящего сердца, ей не грозит опасность!

— Я тоже так думаю. Пираты скоро уйдут, и Менди вновь будет моею. Лишь бы не передумала и не стала хвататься за кинжал, что с нею иногда случается. Хотя не думаю, что это может произойти на сей раз. Ведь капитан Эстебан должен привезти благословение от отца.

— Я сам ей при встрече передам отцовское согласие на свадьбу с тобой, мой друг, и тогда всё у вас сладится! — щедро пообещал я.

— Вот это действительно сломит все преграды к нашему счастью, — искренне обрадовался дон Эскадо, — теперь мы с вами, мистер Блуд, друзья навеки! Ах, если бы не пираты, я бы уже вёл Менди под венец!

— Да, в жизни бывают различные неприятности. Однако, в силу своей деятельности, я далёк от морских разбойников, поэтому в настоящее время не могу ничего сказать определённого об их планах.

— Я ранее, едва прозвучало из ваших уст название нашего корабля, догадался о роде вашей деятельности. Но и сейчас примите благодарность за участие в нашей с Менди судьбе. Вы истинный друг, — вновь повторил Мадура и протянул мне руку.

— Извини, товарищ, но у меня-то руки связаны, — и я показал верёвки на своих запястьях.

— Ах, да! — воскликнул новый испанский друг и достал свой кинжал.

Вот так, приятный разговор на испанском языке выводил нас с Честером не только на свободу, но и готовил встречу с дочкой Джеймса Флауера. Удача и знание чужого языка помогали нам в самую горькую минуту, а там уже как бог пошлёт, но сегодня-то мы выпутались! Так думал я, но не Честер.

— Дик, я вижу, вы подружились с этим испанским ослом, — вдруг вмешался он в разговор на чистом английском языке. — Пусть поскорее развяжет нам руки, чтобы я смог дотянуться до его шеи. Покончим с этими обезьянами, заберём твою Менди и поспешим к капитану Моргану с докладом о нашей победе. Поторопи испанца!

Чёрт возьми, но кто же мог предположить, что один из двух истуканов, стоящих по бокам Эскадо де Мадуры знает английский язык? И не только знал, а немедля перевёл слова Честера на родной испанский. И я немедля понял, что наша песенка, так славно начатая, безвозвратно спета. Правда, Эскадо попросил переводчика ещё раз повторить речь Честера, а когда полностью вник в их смысл, то больно пнул меня под рёбра своим сапогом и вышел из нашей пещерки, теперь ставшей полностью тюремной камерой, с гордо поднятой головой победителя. Честеру досталось с двух сторон от сопровождающих лиц, а я вослед удаляющимся шагам убито сказал по-русски:

— Рано пташечка запела, вот и кошечка нас съела.

Паркер понял мои слова без перевода, потому как уронил слезу то ли от боли, то ли вдогон своей беспросветной дури.

Так печально закончилась моя блестящая операция в стане врагов. Как я не крутился, но, видимо, избежать испанской удавки всё же не удастся. Если не петли, так сабли, а может, просто голодной смерти, так как в следующие двое суток нас никто не навещал.

Нет, когда мы надумали было во весь голос выразить возмущение, к нам наведался стражник, явившийся на наш зов из глубин подземелья. Однако, испанский сторож пришёл не с миром или разъяснением нашего положения, а с батогом, коим и отходил нас ото всей души, словно ржаные снопы цепом на току. Поэтому теперь мы молчали, сидя посреди пещеры спиной друг к другу, но привязанные с разных сторон к одному позорному столбу.

— Почему нас не пытают? — иногда вопрошал в темноту Паркер, ненадолго входя в ум.

— То ли забыли, то ли хранят как залог, — отвечал я в тёмное пространство, как более опытный узник.

— Но ведь сопротивление испанцев полностью подавлено…