Потрошители времени

Джина показала, разглядывая пришедших с Ноа людей. Рядом стоял молодой мужчина в джинсах и обычной рубахе с короткими рукавами — она узнала мужа Кассондры, бывшего римского раба. Две жавшиеся к нему маленькие девочки были так похожи на мать, что у Джины перехватило дыхание. Еще один — совсем еще подросток — моложе даже Джины. Гораздо моложе. Правда, в ту минуту Джина Николь чувствовала себя тысячелетней старухой, продолжавшей стремительно стареть.

— Йанира! — воскликнул Маркус, бросаясь к жене.

— Она без сознания, — неуверенно сказала Джина. — Она ударилась головой о мостовую…

Маркус с подростком углубились в диалог на латыни. Маркус угрожающе набычился; подросток сохранял упрямый вид. В памяти у нее всплыл фрагмент виденного давным-давно учебного фильма: римляне в знак несогласия не мотали головой, но кивали. В конце концов подросток пробормотал какую-то явно недовольную фразу и затрусил куда-то в глубь полутемного подвала.

— Куда он? — спросила Джина. Что, если он приведет кого-нибудь из администрации? Если это произойдет, Йанира, Маркус и эти славные девчушки погибнут. Никто не сможет защитить их, пока они остаются на этой станции.

Маркус даже не обернулся. Он осторожно отвел прядь волос Йаниры со лба, крепко сжимая ее похолодевшую руку. Малышки хныкали и жались к его ногам — они были слишком малы, чтобы понимать смысл происходящего, но то, что это страшно, они чувствовали.

— Он пошел за лекарствами. За едой, водой, одеялами. Мы спрячем ее в Святилище.

Джина плохо представляла себе, где может находиться святилище Йаниры, хотя скорее всего это находилось где-то глубоко под станцией. Впрочем, она слишком хорошо знала ситуацию, чтобы согласиться на это.

— Нет, нельзя! Там тоже опасно. В поисках ее эти ублюдки обшарят каждый квадратный дюйм станции. И в поисках тебя с детьми тоже.

Взгляд карих глаз обратился к ней.

— Но что мы тогда можем сделать? У нас здесь друзья — влиятельные друзья. Кит Карсон, Булл Морган…

— Остановить «Ансар-Меджлис» не сможет даже Кит Карсон. — Голос Армстро прозвучал резко, как удар хлыста. — Вам надо покинуть станцию, и чем быстрее, тем лучше. И нам тоже. — Кивок в сторону Джины. — Единственное, где мы можем укрыться, — это где-нибудь в Нижнем Времени. Через Врата станции можно попасть в самое разное время, чтобы укрыться. Нам нужно продержаться там достаточно долго, оставшись при этом в живых, чтобы у меня появилась возможность, загримировавшись — а это я умею неплохо, — доставить уличающие наших врагов документы властям Верхнего Времени. Если мы хотим остановить ублюдков, ответственных за это, — кивок в сторону лежавшей Йаниры, — единственный способ добиться этого — сделать так, чтобы они получили пожизненное заключение — или электрический стул. А нам этого не добиться, если нас убьют раньше.

— Кто они? — взорвался Маркус. — Я убью их, кто бы они ни были!

Джина ему поверила. Очень даже поверила. Она даже не смогла представить себе, что довелось пережить этому молодому человеку самой заурядной внешности в джинсах и клетчатой рубахе. Ноа объяснил Маркусу, с чем они столкнулись. Объяснил полностью, во всех деталях и подробностях. Подозрительность, с которой Маркус посмотрел на Джину, больно задела ее.

— Я и мой отец — не одно и то же, — буркнула она, стиснув кулаки от обиды. — Если бы этот сукин сын оказался сейчас перед нами, я первая снесла бы ему голову. Он всегда был грязным, вонючим ублюдком, а не отцом. Я только не знала, насколько вонючим. До сегодняшнего дня.

Подозрительность во взгляде карих глаз Маркуса сменилась другим выражением. Потребовалось некоторое время, чтобы она поняла его, но, поняв, испытала новое потрясение. Жалость. Этот бывший раб, человек, за семьей которого охотились убийцы, жалел ее. Джина резко отвернулась, сунула пистолет за пояс, руки в карманы и стиснула зубы, борясь с подступившей тошнотой и злостью. Секунду спустя она ощутила на плече руку Ноа.

— Тебе никогда еще не приходилось убивать человека. — Это был не вопрос, просто констатация факта.

Джина все же мотнула головой:

— Нет.

Пальцы Ноа сжали ее плечо чуть сильнее.

— Говорят, это всегда нелегко, детка. Знаешь, мне тоже не приходилось — до той стычки в Нью-Йорке. — Джина подняла взгляд и увидела глубоко в загадочных серых глазах Ноа боль. — Только мне всегда было известно, что рано или поздно дойдет и до этого — с моей-то работой. Тебе, наверное, тяжелее, чем мне. Когда молодые вроде тебя обращаются к Храму, значит, им чего-то не хватает. У тебя-то было к этому больше поводов, чем у большинства. И Касси рассказывала мне, как ты плакала, когда случайно задавила дворняжку по дороге на ранчо…