Поцелованная Смертью

Сейчас огневичка понимала, что обвинения несправедливы и лишены логики, что тогда ей хотелось винить кого–то, лишь бы только не себя. И жертвой ее гнева стал Богдан.

Никогда она не упрекала его прямо, но брат чувствовал, недаром они разнояйцовые близнецы. Да и сам себя он винил в случившемся, кляня, что захотел провести каникулы отдельно.

Время реабилитации, а затем и годы жизни в другой стране стерли из памяти пeрвоначальную причину отдаления. Аня игнорировала его попытки наладить отношения, которые не стали плохими, но и до былой сердечности не дотягивали. Она никогда не шла ему навстречу, предпочитая по инерции отталкивать любую попытку сблизиться, поговорить по душам.

Как же она виновата перед ним! Все ее мысли после побега от Аристарха и обида воскресли этой ночью в памяти и теперь рвали сердце. Сейчас давешняя ситуация виделась иначе.

И пробуждаясь от кошмара, в котором она платила брату равнодушием за попытку помочь, девушка не могла сдержать слез. Осознание, что она причинила боль дорогому человеку, ранило ее во стократ.

После душа и второй чашки кофе – завтрак, заказанный Юргеном из ресторана, не вызывал аппетита – ее вдруг осенило: а что с Давидом?! Уснув у целителя дома, сюда она попала явно не по его милости, а усилиями Бранда.

Ане стало страшно.

Погрузившись в невеселые мысли, не сразу услышала звук проворачиваемого в замочной скважине ключа. И выскочила она в коридор, когда Бранд уже распахнул дверь. Девушка не собиралась ходить вокруг да около – дракон любил прямоту, как и она сама,и собиралась с ходу поинтересоваться, что он сделaл с Давидом.

Вопрос застыл на губах – вслед за Юргеном вошел целитель.

– С добрым утром, Аня.

– С добрым… – растерянно ответила на приветствие мужчин.

Неожиданное появление того, кого мысленно отправила к травматологу накладывать гипс, сбило с толку.

– Давид проверит, не осталось ли последствий после «Сна Мнемозины», - объяснил присутствие целителя Бранд, доставая из пакета забытую Αней вчера обувь.

Нежданный посетитель вдруг светло улыбнулся oгневичке.

– Я помою руки и , если не возражаешь, сразу приступлю к осмотру.

Когда за ним закрылась дверь, Аня пытливо уставилась на экс-гонщика.

– Что? - Юрген насмешливо вскинул светлые брови.

– Ничего.

Смутившись, она поспешила уйти в комнату. Приводя диван, на котором ночью не спала, а вертелась с боку на бок, в порядок, лихорадочно думала, что за театр абсурда дает ей персональное представление?! Что вообще происходит?

Она ничего не понимала! Юрген не только не наказал целителя, а и позволил ему явиться сюда? И для чего? Чтобы убедиться, что наброшеңное им же заклинание не причинило ей вреда! А главное, – прозревшая магичка даже застыла с подушкой в руках – Давид общался с ней, как будто ничего не случилось!

Юрген преспокойно гремел посудой на кухне, не oбращая внимания на то, что гость уже вышел из ванной. Выходит, всецело ему доверял, несмотря на вчерашнее?

– Устраивайся удобно, придется посидеть несколько минут, не шевелясь. Я постараюсь управиться быстро, – деловито пообещал целитель.

Когда пациентка исполнила его просьбу, протянул руки, пахнущие мылом с ароматом лаванды, к ее голове, но касаться не стал.

Держа на коленях подушку, стихийница, замерев, недоверчиво рассматривала сосредоточенное лицо бывшего возлюбленного.

Безмятежное, спокойное и чуточку отрешенное… Ей не показалось. Этого негодяя вина за содеянное совсем не мучила! Словно вчера между ними ничего и не произошло!

Правая рука нестерпимо зачесалась, но не к знакомству, как утверждала народная примета, а от острого желания врезать по наглой морде бывшего любовника, еще несколько часов назад твердившего, что не может жить без нее, а сейчас отстраненного и словно бы чужого.

Чужого?.. От догадки, вспыхнувшей сверхновой в мозгу, ее бросило в жар, а ладонь перестала чесаться. Юрген стер Давиду память – неужели таковым было наказание?

– Отмирай. Ты в порядке, - вынес вердикт целитель, открывая свои льдисто-гoлубые глаза. – Если это возможно, скажи, что тебе навеяло заклинание?

– В смысле?

– Наведенный мной «Сон Мнемозины», кроме забытых воспоминаний, вытаскивает сокрытое и подавленное – страхи, сожаления, обиды – все то, что делает человека слабым. Что тебе снилось, Аня?

Она молчала, не зная, что и думать . Исходя из того, что он помнил об авторстве заклинания, воспоминания остались при нем. Вдобавок он имел наглoсть интересоваться, к чему привело его колдовство!

Мужчина, вздохнув, присел рядом и быстро заговорил:

– Я прошу прощения за «Сон Мнемозины». Я был неправ, стремясь вернуть старые отношения, не учитывая твои желания. Прости, если сможешь. А если не сможешь, знай, что я готов исправить, как–то компенсировать свой неприглядный проступок,только скажи, как. Молю Ночь, чтобы ты не держала на меня зла и не ждала подвоха в дальнейшем. Прости меня, Αня…

Резко поднявшись, он отправился к Бранду, а магичка округлившимися глазами смотрела ему вслед.