Поцелованные Одессой

«Вечер провёл приятно в театре. Давали Россиниеву оперу Italiana in Algeri – весьма порядочно для нестоличного города… Театр, кажется, построен по рисунку знаменитого Парфенона». (Галина Семыкина. Одесские очерки П.П. Свиньина).

Греческое начало, заложенное в основание здания театра, гармонировало с демократическим духом его направленности. Дух этот, в частности, воплощался в конструкции зрительного зала, который был построен с учётом посещения публики с различным достатком: наряду с рядами кресел партера для состоятельных зрителей, расположенных непосредственно перед оркестром, значительная часть пространства была отведена для тех, кто мог лицезреть спектакли стоя – за весьма невысокую плату.

Это место, которое, как правило, никогда не пустовало, было самым оживлённым в театре. Здесь любители театральных зрелищ смешивались, независимо от принадлежности к тем или иным сословиям, группировались по интересам, вступали в дискуссии и споры, перераставшие зачастую в потасовки.

Горожане обожают свой театр, ставший для многих своеобразным культовым местом, где каждый посетитель, демонстрируя высокую чувствительность к происходящему на сцене, испытывает при этом необычный эмоциональный опыт.

О глубокой степени включённости зала в разыгрываемый спектакль может свидетельствовать следующий эпизод.

На одном из представлений оперы Верди «Эрнани», где главный герой в последнем акте, согласно данной клятве, должен покончить собой, находящийся в зале градоначальник Одессы А.И. Казначеев, из опасения реакции публики на трагическую развязку, отправляет за кулисы специальное распоряжение: «Эрнани не должен кончать жизнь самоубийством, оперу следует завершить любовным дуэтом».

«Гвельфы и гибеллины…»

«Театр не был для одесситов только простым развлечением. Он был для них такой же необходимостью, как солнце, как воздух. Он заменял для них и литературу, и политику. Представление новой оперы или выступление нового тенора или примадонны составляло событие, вокруг которого разыгрывались самые живые страсти».

«О том, чего я недосказал в своей книге о “Старой Одессе”. Читано 2 марта 1913 года в Одесском библиографическом обществе» (А.М. Дерибас).

Для обитателей города театр был больше, чем просто театром, чем просто развлекаловкой, чем просто забавой – свидетельством тяги к увеселительным зрелищам, но настоящим и серьёзным делом, неким местом, откуда исходил зов таинственной гармонии, в которой каждый из них стремиться соприкоснуться с сокровенным, постичь непостигаемое, недоступное в буднях повседневности.

«Ради чего они целый день, по жаре или на морозе, на улицах города, на бирже или в порту продавали, покупали, торговали, обогащались? Ради оперы, ради музыки, ради душевной радости и эстетических восторгов» (А.М. Дерибас).

Увы, театр не только объединял своих зрителей в общем порыве чувств, но и разделял их в предпочтениях к тем или иным исполнителям, к той или иной постановке. Возникавшее на этой почве противоборство зачастую выплёскивалось за пределы помещения театра, перерастая в уличные баталии.

Особого размаха эти баталии достигали, когда в них сталкивались поклонники различных театральных кумиров. Кипящие страсти в такие моменты оказывались сродни религиозному энтузиазму и, как отмечает А. Дерибас, «наш мирный город становился совершенно подобен Флоренции в эпоху кровавых распрей между гвельфами и гибеллинами».

В театральной истории города в какой-то момент особое место занимает эпизод, или «Дело» («Case»), которое может быть обозначено как «Бианка против Понти дель Арми».

Понти дель Арми – prima donna absoluta старой итальянской школы – прекрасное сопрано di forra с большим темпераментом, но…»немножко пожилая женщина», от которой подустала какая-то часть слушавшей её несколько лет подряд публики.

Почтенного возраста одесситы воспринимают её как воплощение старых добрых традиций – она была прекрасна в «Норме».