Поцелованные Одессой

«Здешнее население состоит из испорченных Малороссов и испорченных Великороссов – испорченных благодаря подражательности Западу, под влиянием которого они считают образцом “чисто русского быта” то, что мы считаем его искажением» (Доротея Атлас. Старая Одесса, её друзья и недруги).

Магия места

К градообразующим факторам Одессы наряду с отцами-основателями следует, несомненно, отнести и «гений местности» – особенность побережья, которое ещё во времена оные чем-то приглянулось неутомимым мореплавателям Древней Эллады.

Бороздящие воды Чёрного моря греки изначально именуют его Понтом Аксинским (греч. – «Негостеприимное море») – вероятно из-за трудностей с навигацией, а также из-за варварских враждебных племён, населявших его берега. Позднее, после удачного освоения его берегов греческими колонистами, оно стало называться Понтом Эвксинским (греч. – «Гостеприимное море»).

Предположение, что именно на этом месте некогда находилась древнегреческая колония Одессос, оказалось ошибочным. Тем не менее дух античности некогда почил на этом месте.

Во II веке нашей эры Арриан, каппадокийский правитель, по велению римского императора Адриана осматривавший берега Чёрного моря, нашёл тут поселение и корабельное пристанище истрийских мореплавателей – – дословный перевод Гавань Истриан, которая находилась на территории современной центральной части Одессы около двух с половиной тысячелетий тому назад.

Сохранившиеся артефакты этого присутствия – остатки древнего поселения, обнаруженные под Приморским бульваром на глубине всего полутора метров. Гавань Истриан – древнейшее и самое большое, но далеко не единственное из античных поселений, некогда находившихся на территории Одессы.

Магия места, запечатлённая в самом греческом названии города – Одесса (Одессос), каким-то образом уловлена первым архитектором возводимого града уроженцем Антверпена брабантским дворянином Францем де Волланом.

Военный инженер, строитель порта и города Франц де Воллан – автор генерального плана города. Предложенная им сетка улиц, удачно вписывающаяся в очертание дуги Одесского залива и напоминающая масонский треугольник, наметила основные градообразующие узлы будущего города, в том числе Приморский бульвар и Екатерининскую площадь.

Строящийся практически на голом месте город, по замыслу его первых строителей, должен был заявить о себе как о крупном начинании, приобрести имидж очередного «чуда света», ошеломить размахом строительства и овладеть сердцами и умами дальновидных коммерсантов, банкиров, ремесленников, представителей интеллектуальной элиты.

Своим генеральным планом строительства города де Воллан запустил механизм цепной реакции воображения последующих строителей Одессы, которая с энтузиазмом была поддержана зодчими Фраполли и Торичелли. В предложенных ими архитектурных ансамблях уроженцы Средиземноморья имитировали образцы античной эпохи, наследницей которой считала себя Одесса.

P.S. За заслуги перед городом Франц де Воллан – наряду с такими знаковыми фигурами российского истеблишмента, как Григорий Потёмкин, Платон Зубов – удостаивается чести быть запечатлённым на монументе Екатерины II, возведённом на Екатерининской площади в Одессе.

«Нет ни эллина, ни иудея…»

«А теперь вы отложите все: гнев, ярость, злобу, злоречие, сквернословие уст ваших; не говорите лжи друг другу, совлекшись ветхого человека с делами его и облекшись в нового, который обновляется в познании по образу Создавшего его, где нет ни Еллина, ни Иудея…» (Апостол Павел. Послание к Колоссянам. 3:8 – 11).

В перечне градообразующих составляющих Одессы знаковое место принадлежит феномену мультикультурализма.

Согласно первой переписи, проведённой в июле 1775 года, на территории будущего города – кроме военного гарнизона, а также какого-то количества дворян и чиновников – насчитывалось 2349 душ обоего пола, 566 душ беглых помещичьих крестьян. Среди мещан, переселившихся из разных губерний, числятся 240 евреев, 224 грека, 60 болгар. В особую группу выделены купцы численностью в 146 душ.

Изначальная полиэтничность Одессы формирует основы специфического культурного пространства, в границах которого зарождается своеобразный «этнический сплав» – одесситы, романтично именуемый Александром Пушкиным сынами «Авзонии счастливой» (Авзония – поэтическое название Италии).