Поцелуй Большого Змея

Так вот, Шуа, с помощью волн Эго можно узнать все, что угодно. Немой человек умеет передавать сообщение легким движением губ, и тот, кто научился читать по губам, понимает каждую его мысль. То же самое происходит и с волнами Эго.

Сидя здесь, в подземелье, ты можешь узнать, о чем мечтает рыночный торговец в Александрии и чего добивается римский сенатор на Капитолийском холме. Власть без конца и без края раскрывается перед таким человеком. Ты спросишь, почему наши Наставники до сих пор не стали царями и не управляют миром? Но в том-то и заключается парадокс духовности, что чем выше поднимается человек, тем лучше понимает всю сложность хитросплетений миллионов человеческих страстей и предпочитает оставить эту задачу Всевышнему!

– Вы хотели сказать – царям? – уточнил я. – Ведь нашим миром управляют цари.

– Сердце фараона в руках Всевышнего, – ответил Малих. – Хорошим царем может быть только глупец, безрассудно следующий за влечениями сердца. Он не понимает, что именно в этом и кроется его задача. Человек, слышащий мир и умеющий читать волны Эго, сойдет с ума от невозможности увязать все возникающие перед ним проблемы.

Знание, которым наделяет тебя община, – наставительно повысил голос Малих, – даст тебе удивительные силы и откроет огромные возможности. Бывали ученики, сбегавшие после первого витка обучения. Им казалось, будто полученную силу они смогут использовать для собственной пользы. Хочу сразу предупредить тебя – это не так. Нет большей приманки, чем сила, но нет и большей обманки.

В схватке с миром побеждает тот, кто уклоняется от нее. Людей невозможно ни убедить, ни переделать. Конь споткнется, заржавеет меч, сломается лук. Будь осторожен, Шуа, не поддайся соблазну стать царем мира и повелителем вселенной. Простаки с радостью подарят тебе этот титул, но они же и станут ежесекундно издеваться над тобой своими мыслями, словами и поступками.

Я не понимал, о чем говорит учитель Малих. У меня никогда не возникало мысли стать царем мира. Я вообще толком не догадывался, о чем идет речь. Мама в своих вечерних рассказах иногда короновала меня, но дальше торжеств коронации и восседания во дворце на троне под золотым балдахином ее мечты не простирались. Однако я старательно запоминал каждое слово учителя и повторял вслух, когда он делал для этого специальную паузу.

Тем вечером Кифа куда-то запропастился. После ужина он свернул в боковой коридор и так и не догнал нас. Мне немного не хватало его ежевечерних нравоучений. Оказалось, что даже к такому можно привыкнуть. Шали молча сидел на кровати и пристально вглядывался в разложенный перед ним свиток.

Закончив повторять задание Малиха и приступив к упражнениям, я подумал, что разговор о силе и владычестве не случайно совпал с началом занятий по левитации. Размышляя о совпадении, я продолжал упражняться, пытаясь удержать тепло между ладонями. Увы, все оставалось по-прежнему: стоило развести ладони в стороны, и тепло пропадало. Но я не прекращал упражнения до тех пор, пора боль в мышцах не заставила руки упасть на колени. В этот момент Шали внезапно поднял голову.

– Кого назначили к тебе учителем?

– Еноха.

– Ого! – глаза Шали округлились. – Самого Еноха. Везет же некоторым. Ну и как он?

– Очень милый старик, – сказал я.

– Старик! – хохотнул Шали. – Ты хоть знаешь, сколько ему лет?

– Ну-у-у, наверное, пятьдесят, шестьдесят, – предположил я.

– Двадцать два, дорогой мой, всего двадцать два!

– Не может такого быть!

– Еще как может. Единоборство с ангелами не проходит бесследно.

– Да, он что-то такое упоминал, но я толком не понял.

– А вот послушай. Тебе это будет полезно, – Шали откинулся назад, прислонился спиной к стене, точно, как Кифа, и начал говорить. – Енох считался чудо-учеником. Ну вроде тебя. Тоже выдающиеся способности, тоже огромные надежды, знаки внимания со стороны глав направлений, личная опека Наставника. Словом, похожая история, улавливаешь?

Он явно хотел меня задеть, но я вовсе не думал обижаться на своего друга. Не знаю, что он сам думал про наши отношения, но для меня Кифа и Шали стали друзьями, и в моем сердце не было ни обиды, ни горечи, только небольшое сожаление. Конечно, я был бы рад, если бы Шали вел себя подобно Кифе, прямо и откровенно говорившего о своей дружбе. Но люди все разные и дружат по-разному. Возможно, Шали просто не умеет вести себя по-другому, и его приязнь выражается таким вот странным образом. В дружеских чувствах Шали я не сомневался. Почему – не знаю. Но события следующих месяцев подтвердили справедливость моих ощущений.

– Так вот, способности у Еноха были к определенному делу, – продолжил Шали, не дождавшись моей реакции на подковырку. – Он родился прирожденным скороходом. Скороход – это вовсе не тот, кто умеет быстро бегать. На двух ногах далеко не убежишь. И быстро тоже. А с лошадьми, как ты знаешь, у нас всегда туго. Поэтому царь Соломон, когда строил Храм, обучил несколько десятков человек искусству использования желтой линии. Тебе Енох уже объяснил, что это такое?

– Объяснил. Правда, в самых общих словах.