Поцелуй Большого Змея

– Война – это образ, привычное слово. В борьбе с силами нечистоты не используют ни мечи, ни стрелы. Вмешательство происходит на уровне причин и следствий. Проникновение в невидимое простому глазу пространство, из которого можно повлиять на судьбы живущих, пролить дожди или поднять в небо суховеи, привести мор или чужеземное войско. Половина учеников Вестника погибла в этой борьбе. Причина смерти каждого была самой обычной, но тот, кто в состоянии увидеть картину целиком, прекрасно понимал, что происходит на самом деле.

– Они попадали в это пространство?

– Они – нет. Ученики составляли лестницу, по которой поднимался Вестник. Иногда лестница падала, и каждый раз одно из ее звеньев получало необратимые увечья.

– Вестник тоже пострадал?

– Да, но меньше других.

– Мне жаль учеников. Они отдали жизнь, так и не сумев заглянуть в невидимое.

– У каждого своя цель на земле. Без учеников Вестник не смог бы добраться до входа в мир причин и следствий. А они, оказавшись в этом мире, не знали бы, где правая рука, а где левая. Учитель нуждается в учениках в той же мере, в которой ученикам необходим учитель.

– Наши братья в Иудее, – продолжил Вестник, опустив полу плаща, – столкнулись с новым проявлением зла. Магам удалось призвать на свою сторону Большого Змея. В наши горы ему не проникнуть, мы надежно обнесли их забором благословений, но те из вас, кто намерен очищаться в Кинерете, должны быть трижды осторожными. Змей нападает в воде, поэтому окунайтесь только в присутствии товарищей и после чтения псалмов защиты.

– Большой змей, большой змей, большой змей, – прокатился шепот среди учеников.

– Да, Большой змей, – подтвердил Вестник. – Древнее чудище выпущено на свободу. Много сотен лет тому назад пророчица Дебора сумела загнать его в серебряный сосуд, а сосуд похоронить на дне Иордана. Но дурным людям нет покоя; при помощи колдовских чар они отыскали место захоронения, вытащили сосуд и взломали печать. Наверное, им казалось, будто они смогут повелевать Большим змеем, но очень быстро выяснилось, кому предназначена роль слуги, а кому хозяина. Змей – наиболее явное проявление в нашем мире другой стороны святости. И цель у него одна – господство.

Клочья и завитки тумана смешали картину, но я терпеливо ждал и вскоре оказался на дороге, ведущей к дому. С моего места хорошо просматривались колонны, украшающие вход и крупные белые плиты стен.

По дороге, с трудом преодолевая подъем, катилась повозка, груженная плетеными корзинами. В них лежали сушеные смоквы, инжир и финики – основная еда Вестника и его учеников. Корзины стояли на специальном помосте. Между ним и дном тележки оставалось пустое пространство, предохраняющее от нечистоты.

Из-за кустов, росших вдоль обочины, выскочили двое. Одеждой они походили на нищих, вроде тех, которые во множестве таскались по улицам и рыночной площади Эфраты. Уходя по делам из дому, мать всегда строжайше приказывала держаться от них подальше.

– Нищие воруют детей и продают бездетным семьям в Сирии или Египте. Кроме того, от них можно подцепить какую угодно заразу. Они ведь спят посреди отбросов и не умываются неделями.

Но в этих нищих было что-то особенное, отличающее их от заурядных оборванцев. Приглядевшись, я понял, в чем тут дело: волосы и бороды аккуратно подстрижены, лица чисты, а обувь, в отличие от одежды, вполне исправна.

– Не продашь пару фиников? – спросил один из нищих возницу.

– Нет, – возница приподнял кнут. – А ну, отойди в сторону, не то огрею хорошенько.

Нищий осклабился, возница замахнулся кнутом, да так и замер с рукой, отведенной назад. Его лицо застыло, глаза остановились, раскрытый рот перекосило. Второй нищий, успевший за время короткой перебранки оказаться за спиной возницы, подскочил к телеге, осторожно приподнял рогожу, сплетенную из пальмовых листьев, и стал исследовать содержимое телеги.

– Это маги, – пояснил Терапевт. – Возница усыплен специальным заклятием. Оно действует недолго, поэтому у магов мало времени.

– Для чего мало времени? – спросил я.

– Сейчас увидишь, – ответил Терапевт.

– Вроде нашел! – крикнул нищий, приподнимая над головой небольшую корзинку. – Стояла с краю и завернута в отдельную рогожку.

– Она! – крикнул первый. – Давай!

Нищий достал из-за пазухи тряпицу и осторожно развернул. В тряпице оказался сушеный финик. Нищий аккуратно положил его в корзинку рядом с горсткой других фиников, вернул корзинку на место, застелил рогожу и отскочил в сторону.

– Пошел вон, – кнут просвистел над головой первого нищего, и тот с воплем ужаса отпрыгнул на обочину.

– Зачем сразу драться, – обиженно закричал он. – Уже спросить нельзя?

– Убирайся с дороги! – снова взмахнул кнутом возница. – Упаси тебя Свет прикоснуться к телеге.

– Нужна мне твоя развалюха, – презрительно ответил нищий, поворачиваясь к нему спиной.

Телега покатила дальше, и возница не мог увидеть, как на губах нищего засияла победная усмешка.