Поцелуй через стекло

Едва отгремела свадьба младшего Бибарсова, как появился ещё более оглушительный повод для пересудов. Зина спуталась с Радиком!

Находились и защитники, уточнявшие: «Влюбились они! Так что глаза у обоих отсвечивают и переливаются».

Сначала слухи курсировали строго в пределах Горбатого переулка. Но с течением месяцев проникли в профессиональные круги.

Радик к тому времени службу оставил. Эстафету принял Руслан. А учитывая то обстоятельство, что в подразделении по делам несовершеннолетних, где он служил, женщин — большинство, тема обсуждалась долго и со смаком. Высказывались даже предположения, что начало романа было положена Зиночкиной матушкой, которая, якобы, заявила Радику:

— Твой братец испортил девку — пусть семья и возместит нанесённый ущерб. А Радик, будучи известным приколистом, тут же нашёлся:

— В случае компенсации могу предложить себя.

Мужик сказал — мужик сделал. В тот же вечер, по слухам, остался в Горбатом с ночёвкой. А Лидия Марксовна по такому случаю даже ушла навестить старшую дочь и не казала домой носа целый месяц. «Медовый!» — уточняли соседки. «Захомутали женатого человека!» — вторили им другие. «А жена у него такая миленькая! Девочка совсем!» — добавляли третьи.

Все эти воспоминания всплыли в памяти газетчика во всех своих бесполезных подробностях. Его профессиальное рвение жаждало совсем других фактов.

Выдохнул Адаев лишь ровно в 21 час. Зина соизволила выслать на электронную почту снимки и комментарии к ним.

Поначалу жадно ухватившись за материал, вскоре журналист констатировал: «Пустышка!»

Лёг спать с чувством зря прожитого дня Адаев лёг спать.

Одно укрепляло дух: карантинная неделя заканчивалась.

Глава 25 Чужак в доме

Красным фломастером на обёрточной бумаге было выведено: «Чур, три раза! Не моя зараза!» И чуть ниже уже чёрным приписка: «А теперь ваша!»

Первая мысль — прикол. Наощупь содержимое свидетельствует в пользу целлюлозно-бумажное происхождения. Она что книжки вознамерилась преподнести? Может, собственного сочинения. Чудит девчонка. Или откровенно стебается? С неё станется. Чего стоит этот её боди-арт. Девушка-дерево!

А если там что-то запрещённое? Какие-нибудь химические вещества.

Пальцы сами потянулись к пакету. Однако сколько здесь всякой обёртки! Пришлось для начала искать ножницы. Их не обнаружилось, и он воспользовался ножом. В первом «кирпичике» лежали крепко прижавшиеся друг к другу тысячные купюры. Во втором- двухтысячные. В третьем- красненькие. От возбуждения голова стала совсем трезвая, и в ней включился калькулятор.

Пожалуй, денег хватило бы на содержание вдовы, на помощь Луше, на проценты по кредитам.

Он опустился на табуретку, давно остывшую от контакта с задорной попкой.

Желание броситься следом, настигнуть беглянку и вернуть пакет с «заразой» поубавилось. Да ив каком направлении начинать поиски?

Чтобы снова обрести душевный баланс, он решил, что самое время принести мачехе извинения.

Проезжая по селу в такси, вспоминал историю переселения сюда родителей, до того проживавших со стариками-родителями.

Дамировы купили дом почти задаром. В Лопуховке тогда стояли склады с химическим оружием.

После родительского ухода Гумер использовал помещение на краткое время: пугала репутация места, заведомо гиблого из-за наличия уже другого предприятия — завода по уничтожению химоружия.

Но новая напасть в виде ковида сдвинула прежние страхи куда-то на периферию сознания. «Да и куда деваться с подводной лодки?» — любимое изречение Карима Дамирова, унаследованное ныне не только его первенцем, но и вдовой.

Отец Гумера вступил во второй брак накануне пенсии, но по всем последующим показателям- рождению троих деток-ещё долго чувствовал себя в строю.

Это стало очевидным уже во время встречи жениха и невесты и обряда «разрыва материи». Подружки Румии встали по обе стороны двери, натянув поперёк проёма красную ткань. Невеста — внутри, а жених — снаружи. Девушки подзуживают жениха: «Не робейте Карим Равилевич!» Отца скорее всего заранее предупредили. На ткань наступил решительно. А под его сильными руками она затрещала, пропуская внутрь. И он шагнул туда, где ждала его суженая.

Умер он скоропостижно. С утра ещё трудился, к вечеру почувствовал себя неважно, а утром отправился в лучший мир. Как ни настаивала молодая жена-мусульманка, бывший коммунист ислам так и не принял, хотя с Кораном знакомился. Так что рая с десятками черноглазых девственниц ему не светит. Впрочем, одну черноглазую красавицу он уже заполучил на земле. И зовётся она Румия.

Примерно такие мысли посетили Гумера, когда он появился на пороге вдовы:

— Ханума! — обратился он к ней по старинному татарскому обычаю. — Прости меня, грешного человека!

Приняла суровая женщина извинения или нет — по непроницаемому её лицу не понять. Тем более что её явно занимает история другого свойства. Хотя 8 Марта уже прошло, по установленному в кухне телику идёт «Красотка».

— И это по телевизору показывают! — машет хозяйка в сторону Джулии Робертс.