Поцелуй черной вдовы (СИ)

— Убить королевского сына? Как бы не так. Мальчика тайно вывезли из дворца и отдали на воспитание в сторонние руки. Почти уверен, ребенок по сей день не знает, кто он такой… Но, если его отыскать, если сказать, кто он есть — вся наша жизнь способна перемениться.

— И как это сделать? Кто станет искать? Как вообще ты себе представляешь подобное? — зазвучало со всех сторон разом. — У королевы глаза и уши повсюду. Уверен, ребенок, если и жив, охраняется так, как нам и не снилось. Ему никогда не свергнуть Елизавету! Эта пиявка чересчур крепко присосалась к королевскому трону. Все эти речи не больше, чем пшик, пустая пустопорожняя болтовня. Лучше забыть всякие чаяния и не лезть на рожон.

— Речи труса, не знающего, кто он такой! — презрительно сплюнул верзила-Бен. — Речи жалкой подстилки, прогнувшейся под людей! Что, желаете изо дня в день пресмыкаться перед людишками и считать себя существами низшего толка? Да мы во сто крат сильнее их и опаснее. А эти увечные ссутся в штаны, стоит увидеть, как мы обращаемся… У них волосы на голове встают дыбом. И все-таки мы полагаем себя кем-то ниже… Справедливо ли это?

— Несправедливо, — загудели все посетители, даже Ричард, будучи человеком, поддержал речь говорившего. И, заметив взгляд Роберта, пожал плечами…

— Что, я тоже за справедливость, — сказал как бы оправдываясь. — Оборотни — такие же люди, как мы.

Соланж с Шекспиром переглянулись. Поэт знал, что сказанное в таверне, касалось девушку напрямую, но не знал о другом: ее зачем-то отправили в это место, в этот рассадник вольнодумия и протеста.

Но зачем?

Соланж огляделась по сторонам, выискивая любопытные взгляды, но никто, ни один из присутствующих не смотрел на нее как-то иначе. Впрочем, даже желай кто-то из них встретить Соланж Дюбуа, вряд ли он бы узнал ее в Роберте Доусоне…

Но уже на выходе из таверны ее все-таки кто-то окликнул:

— Эй, парень, перекинемся парочкой слов?

Рядом стоял тощий субъект с невыразительными глазами, и в любой другой раз Соланж бы и думать не стала, уделять ему время иль нет, но сегодня решила дать тощему шанс: вдруг он ниточка к тому типу, что купил ее у отца.

— Идите вперед, — сказала Шекспиру. — Я догоню вас.

— Уверен?

— Я способен постоять за себя.

Явно не убежденный, Уильям все же присоединился к Натану Филдсу и Ричарду, уже вышедшим из таверны и дурачившимся в своей привычной манере.

— О чем вы хотели поговорить? — спросила она, обращаясь к тощему типу.

Тот стрельнул взглядом то на актеров, то на дверь позади, а потом, подхватив Соланж под руку, потащил ее в переулок.

— Послушайте, что вам надо? — настаивала Соланж. — Я никуда не пойду, пока толком не объясните, чего вы хотите.

— Ишь какой недогадливый, — отозвался мужчина. И впечатал ее спиной в стену. — Ты ведь из этих, — вопросил, облизав губы, — из волосатых?

— Не понял…

— Из сатанинского племени перевертышей, — пояснил тощий тип. — Можешь отрастить хвост? Или еще что… — И руки его плотоядно заскользили по ее телу, намереваясь пробраться в штаны.

— Так ты только за этим позвал меня? — спросила она.

— А ты что подумал? Вот, дам монетку.

Соланж, разочарованная в своих ожиданиях, в сердцах отмахнулась от зажатой в пальцах монеты, и та, звякнув о грязный булыжник, покатилась во тьму.

Тощий аж взбеленился:

— Ах ты грязный урод! — И, замахнувшись, ударил ее по лицу.

Соланж и не думала отстраниться: просто смотрела, как тощий замирает от ужаса, глядя ей прямо в глаза, а потом валится вниз, бесчувственный, как мешок мертвых костей.

Утерев рукою губу, она вышла из переулка и почти сразу столкнулась с Шекспиром.

— Эй, с тобой все в порядке? — спросил он, глядя на ее разбитую губу. — Что хотел этот тип?

— Да так, ничего интересного… — Она подхватила приятеля под руку. — Где Ричард и остальные?

— Ушли вперед, но я волновался и решил подождать.

— Спасибо, — искренне отозвалась Соланж и потащила Шекспира прочь от таверны и мертвого тела позади в переулке.

Екатерина Говард — пятая жена Генриха VIII. Обезглавлена по обвинению в супружеской измене.

Глава 15

Вернувшись в тот вечер домой Соланж полночи гадала, каким образом вольнодумцы в таверне «Кабачок Эссекса» связаны с ней, и правильно ли она вообще поняла слова умирающего, а когда все же уснула, снова увидела сон с бегущим за ней медведем. Только на этот раз он преследовал ее не в лесу, а по улицам Лондона… Соланж убегала, надеясь укрыться в театре, но, добежав до дверей «Глобуса», тарабанила в них в напрасной надежде спастись: ей никто не открыл, и огромный медведь подмял ее под себя.

Проснулась она в холодном поту…