Поцелуй дочери канонира

Казалось, слова Джойс ее нисколько не задели. Происходящее ей вообще было малоинтересно. Теперь настал черед Николаса, на щеках которого все еще алел румянец. Вексфорд вдруг вспомнил, как Дейзи описывала убийцу в маске: светлые волосы, ямочка на подбородке, большие уши. Точно и впрямь думала о Вирсоне. Почему, пусть даже бессознательно, она описала портрет Николаса?

— Мы хотели, — начал Вирсон, — чтобы Дейзи пообедала сегодня у нас и… и осталась до утра. Просто чтобы понять, как ей у нас понравится. Мы собирались отдать в ее распоряжение одну из гостиных — чтобы у нее были свои апартаменты. То есть ей не придется жить у нас — понимаете, о чем я? Она будет абсолютно свободной женщиной, если она этого хочет.

Дейзи рассмеялась. Вексфорд не мог бы сказать, сама ли идея рассмешила ее или та высокоумная чепуха, которую произносил Вирсон. Во взгляде Дейзи сквозили все те же беспокойство и напряжение, что и прежде, но смех ее был веселым и озорным.

— Я же сказала. Сегодня меня пригласили на обед. Домой я вернусь довольно поздно и меня, конечно, проводят.

— О, Дейзи… — Николас больше не мог совладать со своими чувствами. Сквозь его напыщенную манеру прорвалось страдание: — Скажи хотя бы, с кем ты обедаешь. Если это твоя подруга, то почему бы тебе не привести ее к нам?

— Давина говорила, — отвечала Дейзи, — что когда женщина упоминает «кого-то с работы», «коллегу» или «кое-кого из знакомых», все думают, что речь идет тоже о женщине. Всегда. Это потому, говорила она, что в глубине души люди не хотят, чтобы женщины заводили друзей противоположного пола.

— Не имею ни малейшего понятия, о чем ты говоришь, — сказал Вирсон, и Вексфорд видел, что это правда — Николас не понял.

— Простите меня, — вмешалась тут Джойс Вирсон, — но это выше моего разумения. Я всегда думала, что если у девушки налаживается взаимопонимание с молодым человеком, она стремится проводить время с ним. — Джойс начала злиться и утратила контроль над собой — она всегда легко выходила из себя. — А все дело в том, что когда свобода и большие деньги слишком рано достаются человеку, это ударяет в голову. Власть, понимаете. В человеке просыпается жажда власти. Для некоторых женщин самая большая радость в жизни — помыкать несчастными мужчинами, единственная вина которых в том, что они без памяти влюблены. Прошу прощения, но такие вещи меня возмущают. — Она все больше распалялась, голос срывался на визг: — Если это и есть ваша свобода женщины или как там называется этот чудовищный абсурд — какая свобода? — то берите ее и наслаждайтесь ею. Пусть она принесет вам много радости, но знайте, это не поможет вам найти хорошего мужа.

— Мама! — остановил ее Николас, заговоривший с неожиданной твердостью. Он обратился к Дейзи: — Мы сейчас отправляемся на ланч к… — Тут он назвал имя каких-то знакомых, живущих по соседству. — Надеюсь, ты тоже пойдешь. А нам уже пора ехать.

— Но как же я пойду? Я не могу. Мистер Вексфорд пришел поговорить со мной. Это важно. Я должна помогать полиции. Вы ведь не забыли, что здесь произошло четыре недели назад? Не забыли?

— Конечно, нет, Дейзи, как можно! Мама совсем не то имеет в виду.

Джойс Вирсон прижала к лицу платок и, отвернувшись, принялась с глубокой заинтересованностью разглядывать тюльпаны, распустившиеся в кадках на террасе.

— Просто она всем сердцем надеялась, что ты нам не откажешь, и… и я тоже надеялся. Можно, мы заедем попозже, после ланча? Мы заглянем ненадолго и попробуем еще раз объяснить тебе, что у нас на душе.

— Ну конечно! Друзья могут заезжать друг к другу, когда захотят, это ясно. Ты мой друг, Николас. Тебе, конечно, это известно?

— Спасибо, Дейзи.

— И надеюсь, всегда им будешь.

Ни Вексфорда, ни Джойс как будто не было там. На минуту эти двое остались наедине, связанные тем, что между ними было: теми чувствами, событиями, тайнами, которые им случилось разделить.

Николас поднялся, и Дейзи поцеловала его в щеку. После чего проделала странную вещь. Быстро прошагала к двери и резко распахнула ее. За дверью стояла Биб Мью, сжимавшая у груди тряпку. Она попятилась на шаг. Не сказав ей ни слова, Дейзи захлопнула дверь и обернулась к Вексфорду.

— Она все время подслушивает. Это ее страсть, что-то вроде мании. Я всегда знаю, что она за дверью — она так учащенно дышит. Странно, правда, — какая ей в этом корысть?

Проводив Вирсонов, Дейзи вновь заговорила о Биб и ее странностях: