Поцелуй дракона

Юго сидел, замерев как камень, смотрел на них с угрюмой мордой и чуть наморщенным носом. Фива поддалась вперёд, а от хихиканья Аннет она развеселилась и запрыгала на ветке.

– Нет, – сказала Аннет. – Не обидно. Для меня во всяком случае. Ведь это просто ваше слово для нас, разве нет? И дело вовсе не в нём, а в том, как вы относитесь к нам. А я – хьюмамоах. Вот наше слово для нас.

– Что оно значит? – спросил Матиас.

Аннет не ответила, сдержанно улыбнулась.

– Я – Матиас, – сказал он и, сделав широкий шаг, оказался перед Аннет.

– Аннет, – сказала она, и не отступила.

Протянулась трепетная пауза – они смотрели друг другу в глаза и могли слышать дыхание друг друга. Аннет отвела взгляд, теребила поясок на талии. Как зачарованный Матиас сделал шаг – носок его ботинка, коснулся носка её сапога; взял её за руку – и она тут же подняла удивлённое, взволнованное лицо.

Их пальцы касались – его холодные, её тёплые – и в каждого словно ударила искра заряженной молнии. Они уже успели рассмотреть друг друга – телосложение, черты лица, глаза, волосы; одежду, обувь; движения, мимику. Но теперь они, смотря через глаза, точно смотрели друг другу в сущности – словно искры молнии через прикосновение пальцев соединились в заряженную, искрящуюся линию и, как по каналу соприкоснулись их души.

Карий и пурпурный сливались в одну абстрактность, а души тянулись – робея, удивляясь – в объятия. Глаза в глаза, душа в душу – и их жизни словно стали одной.

Аннет сделала шаг на миллиметра три; голова Матиаса чуть поддалась к её. Их умы пребывали в воздушном, розоватом тумане как в облаке. Души вот-вот обнимутся. Головы приближались – неуверенно, медленно.

Рука Аннет потянулась к груди Матиаса в намерении сжать одежду, стопы собирались привстать на носочки. Но – Юго возник за спиной Аннет, припал к земле и опустил голову. На морде пылали: возмущение, изумление. Матиас поднял на него взгляд – и связь с Аннет оборвалась. Она, часто хлопая ресницами, выхватила руку, отступила и наткнулась на морду Юго. А он, смотря на Матиаса, оскалился и издал протяжное рычание.

– Прости, – смотря на Аннет, сказал Матиас. – Я не… Оно само как-то. – И он взглянул на Юго.

Аннет развернулась к Юго боком и прижалась к его морде.

– Спокойнее, – едва скрывая волнение в голосе, сказала Аннет. – Он не сделал ничего плохого.

Матиас смотрел на Аннет с волнительным трепетом, с боязнью, что она теперь оттолкнёт его, прогонит. И уйти для него было равносильно смерти.

– Прости, – сказал он и отвёл взгляд. – Ты, наверное, теперь хочешь, чтобы я ушёл.

Аннет повернула к нему лицо – смотрела долгим взглядом; а внутри распространялась странная, непривычная, приводящая в смятение слабость, и сладость. Её пугали эти чувства, особенно то, что сейчас произошло (и то, что почти произошло); её пугало то, что её тянуло к нему безумно. Она встряхнула головой, ничего не ответила и водила по чешуе Юго несколько секунд. Затем Аннет обняла Юго и направилась в сторону.

– Как хочешь, – сказал она и, не смотря на Матиаса, прошла мимо.

3

«Как хочешь.»

Нейтральный голос и спокойный тон. Это ранило Матиаса так, словно душу полоснули мечом. Но он понимал, что не должен был просто так подходить, брать за руку. Они едва знакомы, только узнали имена. Но те три секунды, когда он только её увидел, изменили его жизнь навсегда. И внутри он стонал от душевной боли – почему те три секунды не изменили её жизнь тоже; почему не то заряженное, пронзительное прикосновение? Или изменили? Матиас не знал, но он был совершенно уверен, что что-то в ней по отношению к нему возникло.

Юго не понравилось, как Матиас смотрел вслед Аннет – поморщился, а хвост проскользнул по траве, ударил по ногам Матиаса и тот повалился на спину с выкриком удивления.

Плечи Юго затряслись, пасть приоткрылась, и он издал утробно-гортанные прерывистые звуки, напоминающие гогот гуся. Это звучало странно для Матиаса, но был узнаваем смех.

Аннет обернулась.

– Юго, – с мягким укором сказала она.

Держась за правый бок, Матиас поднимался. И тут подбежала Фива – взбудораженная, игривая. Она взлетела и, как в дружелюбной борьбе волчат, набросилась на Матиаса. Может весом и размером она была не велика, но он снова повалился на спину, а Фива скакала то рядом, то на нём, то отрывал травинки и кидала в него.

– Эй, полегче, – смеясь, сказал он. Он услышал, как звонко, волшебно, но тихо хихикнула Аннет; и возжелал чтобы Фива не переставала скакать на нём, возле, и пусть осыпает его травой из всей долины. И он хотел бы взглянуть на Аннет хоть на секунду через промежуток метания чёрного цвета перед лицом, но тут почувствовал боль в ране и, морщась и шипя, схватился за правый бок.

Аннет ахнула.

– Фива! – в приказном тоне выкрикнула она.

Стоя у головы Матиаса, Фива замерла с пучком травы в передней лапке, а грудь и брюшко часто-часто поднимались и опадали.

Аннет маленькими шажками подбежала к Матиасу и присела с боку, у раны.