Поцелуй Ехидны

– Так мы только один контур, для горячей воды и немного на спальный корпус, что бы помещение не отсыревало. Вот смотри, – Он подошел и ткнул в свежевыкрашенные штурвалы вентилей. Вот этот на воду в столовую и умывальники, этот на спальный корпус. А вот этот закольцован на кабинете директора. Я давно им говорю повесить бойлеры дешевле будет, – Корнил обиженно запыхтел.

– А они? – Вытаскивая его на разговор, спросил Влад.

– А они говорят, что лес бесплатный, а за электричество надо платить. Вот и сжигаем лес. Видел бревна? Там считай дуб один. Его бы продать, а они в топку, – видно было, что ему жалко, что уходит возможный заработок, а совсем не то, что сжигают лес.

– А ты вообще кто? – вдруг очнулся Корнил.

– Я Влад. Работаю тут. В школе, – Он махнул рукой в сторону здания, – настроение не очень, вот пришел думаю посижу, выпью с Василием. То есть с Бородой, – Влад уже знал, что его лучше называть Борода. На имя Вася он не откликался.

– Так у него вроде нет нечего, – Корнил пошевелил губами, как будто что-то вспоминал и пристально посмотрел на Влада. Вот таким не навязчивым способом он пытался узнать, принес ли Влад с собой или пришел на дармовщинку. И если своего у него нет, то и у нас значится тоже нет. Хитро. Влад поправил рюкзак на плече «случайно» звякнув бутылками.

– Да ты проходи, проходи, – засуетился Корнил, Борода может и не прийти. Он не всегда сюда заходит. Ну ты подожди, или не жди. В общем как сам решишь. Влад был препровождён в комнатку. Стол быстро был протерт подозрительной тряпкой. На столе появилась пепельница, какие-то бутерброды, завернутые в газету. Влад усмехнулся, сто лет не видел бутерброды, завернутые в газету. Все уже перешли на контейнеры или в крайние случаи пакеты. Следом появился граненый стакан. Влад чуть не прослезился от умиления. Оглядев комнату, глянув на большую пепельницу, на маленькое не открываемое окно. Вздохнув и достал из рюкзака нарезку и хлеб.

– Ты пока распакуй, а я пойду переоденусь в джинсы и свитер, – и про себя добавил, – а то от меня завтра будет нести как от сгоревшего мусорного бака. Хуже вони он себе представить не мог. Пройдя в соседнюю комнату, огляделся. Две кровать в очень плачевном состоянии. Видно списанные со спален. Покрывала на удивления чистые. Ну да, здесь же своя прачечная. Тумбочка с какими-то радиодеталями. И два навесных разнокалиберных шкафчика. В другом углу, большой металлический шкаф и маленький самодельный верстачок с прикрученными тисками. Жизненный опыт его не подвел. Хочешь выпить, поговорить за жизнь, поржать – иди в котельную. Тут тепло, всегда есть желающие выпить, поговорить и попеть, ну это если брать случай с Цоем. Переодевшись он вернулся с коньяком в руках и обнаружил полностью, и как не странно аккуратно на газетке, сервированный стол. Нарезка на тарелках, а не просто в открытых пачках. Хлеб аккуратными кусочками лежит в полиэтиленовом пакете. Лимон настроган тонкими ломтиками. Зашел Корнил с вымытыми вилками и вторым граненым стаканом. «А жизнь то налаживается», – подумал Влад и поставил коньяк на стол.

Напивались не спеша, со вкусом. Между разговорами и перекурами. Влад не курил, но табачный дым переносил спокойно. В его детстве, отец курил в доме и не просто в доме, а в любом месте и в любой комнате. Везде стояли пепельницы, наполненные окурками и валялись столбики пепла. И нет ничего удивительного в том, что Влад еще в младших классах попробовал стать взрослым. Вытащил у отца пару сигарет и покурил с другом Женькой. Нет, его не тошнило, ему не было плохо, ему просто не понравилось и покурив пару дней он бросил эту гадость. Да и Женька тоже. А чуть позже, когда немного подрос, то свою комнату и зал где стоял телевизор сделал зоной свободной от курения. Не без боя конечно. Но Отец начал ходить курить на кухню, во время рекламы. А позже, когда у сестры родилась дочь, то ему пришлось переселится с сигаретами на веранду. Потом она с мужем переехала жить в столицу, но в доме уже никто не курил. Но все же, каким бы привычным не был дым сигарет, через некоторые промежутки времени Влад выходил в большой зал котельной проветрить голову.

– А вот ты мне скажи? – спросил уже он уже захмелевшего Корнила, когда они вышли из прокуренной комнаты проветриться, – для чего в директорский кабинет отдельная труба отопления, он что мерзнет?

– А я и не знаю, может у него там оранжерея и он цветы выращивает. Кактусы или как там эти, орхидеи или коноплю.

– Так у него же там место не особо много, я был, простой стандартный кабинет. Цветов не видел. Нет там места для оранжереи.

– Стандартный? А ты с правой стороны картину видел?

– Ну да, что-то египетское, пожалуй.

– Не важно. Ты на картину обратил внимания, а то что она висит на двери не заметил. Там у него еще помещения, спальня, наверное. Зигмунд одно время даже жил там. И туалет тоже есть, с умывальником, может ванна или кабина. Трубы снизу выходят в канализацию. А что еще не знаю, да и никто не знает. На моей памяти, никто туда не заходил.

– А Борода? – вспомнил он неудавшегося собутыльника.