Поцелуй феи

— Милорд, сию минуту, — виновато проговорил тот. — Их в погребе держали, чтоб остыли. Сейчас доставим.

Он быстро вышел.

— Простите за подобные накладки, госпожа моя, — с сожалением промолвил барон.

— Всё хорошо, — заверила Лала добродушно.

— Пока мы ждём, могу ли я спросить? — обратился к ней барон, изобразив смиренное почтенье на лице.

— Я слушаю.

— В день нашего знакомства. Я видел дом, в котором вы живёте. Он…

Барон замолчал, словно подбирая наиболее приличные эпитеты.

— Уютный, — улыбнулась Лала.

— Уютный? Может быть, — усмехнулся барон с таким видом, словно оценил шутку. — Ещё вы не жена пока. Невесте…  не совсем престало жить с женихом под крышею одной. Быть может не сочтёте за…  бестактность, коль предложу вам жить до свадьбы в замке. Я выделю вам лучшие покои. Здесь безопасно, здесь охрана, слуги. Мне было бы спокойнее за вас, когда бы у меня вы поселились. Потом это же стыд какой! Позор! Что про меня подумают соседи? Вы мой почётный гость, а я вас не приветил. Ютитесь в старенькой малюсенькой избе. Мне тягостно и грустно представлять, как вы там обитаете.

— Милорд, спасибо за заботу. Вы очень добрый, — мягко произнесла Лала. — Мне совестно вам отвечать отказом. Но мне придётся. Не держите зла. Когда тот дом впервые я узрела, то испугалась даже. Но потом. Привыкла. Да, темноват он, бедненько внутри. Зато в нём замечательные люди. Мне с ними жить приятно и тепло. Я с женихом побыть хочу, поймите. Мне даже на минутку тяжело с ним расставаться. Что касается приличий. Безгрешны феи, всем известно это. Дурные люди заподозрят лишь дурное. Все остальные не осудят ни за что. К тому же мы ведь не вдвоём живём. У Руна моего есть бабушка. Она сурова. Не разрешает ничего такого. Что чудится ей неприличным.

— Да, бабушки порой бывают строги, — рассмеялся барон, показывая всем своим видом, что тема исчерпана и далее настаивать он не будет. — У них не забалуешь. Чтож, раз так, смиренно принимаю вашу волю. Она закон для нас. Но коли передумаете вдруг. Или нужда возникнет. Всегда вас ждём.

— Благодарю сердечно, — с искренней теплотой ответствовала Лала. — Ещё хочу сказать огромное спасибо. За стражу, что деревню охраняет. И за приказ ваш людям местным, им запрещающий преследовать меня. Быть может он немножечко жесток. Ведь все хотят увидеть чудо. Но если бы не он, я б не могла из дома выходить. Мне бы не дали просто. Сидела бы всё время взаперти. Боясь любого шороха. А так могу ходить легко куда хочу. Меня никто не трогает. Спасибо!

— Всегда к услугам вашим, — довольно отозвался барон.

В двери вошёл слуга, аккуратно держа в руках серебряный поднос, на котором треугольной пирамидой возвышалась гора из сложенных друг на друга небольших вафельных шариков, покрытых карамелью и глазурью. Поднос бы помещён на стол, слуга специальными серебряными щипчиками стал отрывать шарики от пирамиды, кладя в тарелки господам. Первой взял блюдечко для Лалы.

— Мне две, пожалуйста, — попросила она вежливо.

Получив своё блюдечко, Лала осторожно разрезала одну из тортолеток ножичком, половинку отправила ложечкой в ротик. И тут же расцвела восторженной улыбкой:

— Какое изумительное! Изысканный и утончённый вкус. Волшебный аромат. Хрустящее, нежное, тает во рту. Орешек придаёт пикантности. Чудесно! Восхитительно!

— Действительно прелестно! — поддержала её Эминетэра.

— Очень вкусно! — обрадовано вымолила Фаанселина.

— Со всеми соглашусь, — кивнул барон. — Достойно королей такое блюдо. Всяк ради вас усилий не жалеет, себя превосходя, леди Лаланна. Нас так не баловал ещё кондитер местный.

— Поблагодарите пожалуйста его от моего имени. И похвалите, он великий мастер, — сказала Лала.

— Всё сделаю, и от вашего имени и от своего, — пообещал барон. Увидел, что младший сын ест руками, целиком заталкивая тортолетки в рот, покачал головой чуть разочарованно. — Вот вам и воспитание.

— Детям можно, — улыбнулась Лала. — Так же вкуснее.

— Раз вы не возражаете, то ладно, — смилостивился барон. — Но всё же мне придётся с гувернёром поговорить на этот счёт потом. Дабы манеры за столом исправить. У некоторых здесь.

Лала съела вторую половинку тортолетки. Вздохнула вдруг, задумавшись.

— Так вкусно, что даже стыдно чуточку, — поведала она виновато.

— Отчего же? — подивился барон.

— Я тут одна столь удивительные сладости вкушаю. А мой жених и не попробует. Не захотел идти со мной. Я по наивности считала, что вы вдвоём нас пригласили. Раз мы жених с невестой. А он сказал, что нет. Что будет оскорблением для вас, если он к вам придёт как гость. И из почтенья не пошёл. Он прав? У вас считалось бы ущербом чести, когда бы он со мной явился?