Поцелуй француза

Если бы только он пришел к ней! Замирая от волнения, она лежала, надеясь услышать его шаги по коридору. Но дверь в ее комнату оставалась неколебимой, как врата в склепе.

В полночь в доме воцарилась полная тишина, и Джин подумала, что вряд ли выдержит еще хоть минуту одиночества. Она так глубоко, так отчаянно любит его! И она хочет его. На пути этого желания уже не осталось ни страхов, ни преград. Да и как могло быть иначе после вчерашнего?

Образ Поля, выходящего из волн со стекавшими по телу струями, не давал ей покоя. Ей казалось, что она вот-вот умрет от мучительного страдания.

«Хватит!» — возопил внутренний голос Джин. Ей больше не выдержать без него ни секунды! Она же взрослая женщина и вправе сама распоряжаться своей жизнью. Ради чего ей терпеть эту двойную пытку страстью и одиночеством?

Она мгновенно соскочила с кровати, прошла в темноте к стулу и завернулась в халатик. Почти бесшумно ступая босыми ногами, Джин направилась по коридору к его спальне. Дрожа от волнения, она повернула ручку, и незапертая дверь открылась. Джин вознесла к небесам благодарственную молитву.

Тихо прикрыв за собой дверь и плохо ориентируясь в слабом лунном свете, падающем из окна, она скорее наугад пересекла комнату.

Поль лежал на просторной кровати, уткнувшись лицом в подушку. С бьющимся сердцем Джин скинула с себя халатик и скользнула к нему под одеяло, восторженно разомлев от тепла его тела.

Легко, как дуновение ночного ветерка, ее пытливые пальцы ощупали широкие плечи, тугие связки шеи и густые шелковистые волосы.

Поль зашевелился во сне и, повернувшись на бок, обхватил рукой девушку. Губы его волшебным образом нашли ее губы, и в тот же миг она растворилась в блаженном упоении, прижавшись к нему всем телом.

Вдруг он издал испуганный крик и отпрянул. Вспыхнула настольная лампа, на какой-то миг ослепив Джин.

— Ты?!

Постепенно глаза ее привыкли к свету, и она отняла от лица ладонь. Поль сидел на постели, молча уставившись на нее, выражение радости в его взгляде сменялось недоверием.

Потом он откинул одеяло, и ее молочное тело мягким ярким облаком засветилось на голубом небе простыни.

— Это и впрямь ты, — сказал он наконец с приятным удивлением. — Я думал, это опять сон.

Внезапная перемена в нем напугала Джин, и откуда-то из глубины души нахлынул горячий стыд. Та смелость, с которой она зашла в его спальню, казалась ей теперь непростительным распутством, а ее обнаженное тело священной иконой, выставленной на продажу.

Когда она заговорила, ее мягкий голос дрожал.

— Прости меня, Поль, я пойду…

Она заерзала на кровати, но он быстро зажал ее руку в стальные тиски своих пальцев.

— Нет, ты никуда не пойдешь, пока не объяснишься. Я не хочу провести еще одну ночь в сладких мучениях, даже не зная их причины.

Джин закусила губу — она боялась расплакаться.

— Я… я не знаю, что говорить. Если ты не хочешь меня, я уйду…

Его пальцы еще крепче впились в ее руку.

— Ради всех святых, женщина, о чем ты? Да можешь ли ты себе представить ту пытку, которую я познал, лежа здесь в пустой кровати и дожидаясь тебя?

— Дожидаясь меня?.. — как эхо повторила Джин.

Все это казалось довольно странным. У нее не было сил ломать голову над его словами, но острая стрела смысла пронзила стену ее страдания: он хочет ее!

В следующую секунду Джин уже была в его объятиях и слезы непроизвольно потекли из ее глаз. Вся та любовь, которую она пыталась удержать, хлынула наконец наружу. Словно он вытянул девушку из бездны одиночества, в которой она обитала всю жизнь.

Джин почувствовала, как рука Поля гладит ее волосы. Он шептал слова утешения, но они тонули в негромких всхлипываниях. Несколько минут Джин не могла сдержать рыданий, но зато потом почувствовала облегчение и странную чистоту. Она будто сбросила с себя прежнюю личину и сейчас лежала в его объятиях заново рожденная.

Когда утихли последние всхлипы, Поль достал из ящика прикроватной тумбочки носовой платок и нежно утер ей глаза.

— А теперь, моя сумасшедшая девочка, ты мне расскажешь, что все это значит?

Джин уже трудно было вспомнить причину своих слез. Запинаясь, она начала объяснять:

— Я… я не совсем понимаю себя. Знаю только, что меня очень тянет к тебе… Сегодня, когда ты уехал, я безумно скучала по тебе. А потом, когда после обеда ты исчез и скрылся от меня, я не смогла этого вынести.

— Скрылся от тебя?! — удивленно воскликнул он. — Ты что, не слышала наш разговор об урожае? Я же подробно обрисовал все наши трудности. Да я даже извинился перед тобой за то, что мне придется провести вечер с Ивом.

— Правда? — Удивляться теперь настал черед Джин. — Наверное, я настолько погрузилась в собственные размышления и чувства, что ничего не слышала.

Поль нежно рассмеялся.

— Бедная моя влюбленная глупышка! Если бы я только знал о твоих мучениях! А утром я отъезжал по неотложным делам. Ты ведь это понимаешь, правда?

Джин кивнула: разумеется, глупо обижаться. У него столько забот перед сбором урожая!

Она подсунула голые ноги под одеяло и натянула его до плеч.

— Ну а теперь, — продолжал Поль. — Пожалуйста, объясни, почему минуту назад ты вдруг захотела убежать.