Поцелуй кобры. По следу Кроноса

— Слушай, Стул! Или мне показалось, или пора в отпуск, но меня не отпускает ощущение, будто Чапай на нас, как-то загадочно посматривал. Лично мне показалось, что ему, для полной экспозиции, не хватает только чучела сталкера.

Сутулый ничего не ответил, а тяжело вздохнул и посмотрел на костлявого усталым взглядом, мысленно провожая товарища в неоплачиваемый отпуск.

Судя по раздающемуся с улицы шуму, там происходили неординарные события, и сталкеры, возглавляемые Чапаем, поспешили на свежий воздух. Шумел не камыш, а профессор, который чуть не упал в обморок от увиденной картины. На приём пришли три сталкера, принеся с собой найденный артефакт. В каких забытых уголках родной галактики они побирались, осталось с ними, но вид у старателей вызывал сочувствие и отторжение — одновременно. Грязные, в чёрной саже, как из преисподней, несмотря на то, что Копчёный назвал их новичками и, судя по всему, это был первый трофей, найденный дураками. Не дожидаясь, пока они дойдут до Научного центра, артефакт был поделен, между участниками, по-братски — на равные части. Когда «разобранный конструктор» предъявили профессору, разум учёного помутился:

— Лучше бы вы мой огурец так расчленили! Вы даже не представляете себе, что сейчас потеряла наука!

— Да клали мы на твою науку! — отмахнулся самый чумазый старатель. — Дэньга давай!

Подошедший доцент Черкасов быстро оценил ситуацию и спросил:

— Чем пилили?

— Ножовкой, по-металлу, — ответил второй участник дележа.

— Ножовку я себе покупаю! — быстро среагировал доцент. — Есть у меня одна идейка…

После применения суперклея, арт профессора походил на квантовый генератор: то он вырабатывает свои свойства, то не вырабатывает. Как правило, радиоактивные качества он проявит в тот момент, когда под рукой водки не будет или, цистамин, куда-то запропастится. Между швов гуляли электрические разряды, приятным голубым свечением успокаивая нервы, подточенные непутёвыми сталкерами.

Между тем незаметно опустился вечер и получив свою долю честно заработанных денег, товарищи озаботились ночлегом.

— Вы у завхоза гамаки приобретите, — предложил им Копчёный, намекая на того же Чапая. — Вещь удобная, в условиях зоны.

Осадив кандейку Василия Ивановича, в которой он хранил различное барахло, каждый обзавёлся наматрасником, из которых получаются отличные гамаки, применяемые ещё в парусном флоте.

— Растянул между деревьев, или столбов, — вторил Копчёному Штуцер, уже успевший потратить некоторую долю заработка в лаборатории трансформации.

— Места занимает мало, вес лёгкий, несмотря на плотный «тик» и на холодной земле мёрзнуть не надо, — добавил Короед, побывавший там-же, в следствие чего, приобретя повышенное красноречие.

На ужин собрались в красном уголке актового зала. Кордебалет на сцене не намечался, так что, небольшого жизненного пространства, вполне должно было хватить, чтобы скоротать вечер, поэтому расположились на задних рядах. Из лаборатории трансформации доставили подогрев и всё было готово к празднику. Не хватало только сигнала. Или команды. Сталкеры молча уставились на Крона, а он ненароком спросил присутствующих:

— А вы не боитесь? В этих стенах я не уверен в нашей безопасности.

— Ну, вот — настроение испортил! — проворчал Комбат. — Без тебя тошно, а ты ещё подливаешь масла в огонь.

— Сейчас — потушим, — спокойно сказал Дед и вечеринка началась.

Утро в псевдокитайской деревне началось с оглашения «ЧП», произошедшего минувшей ночью. Оказалось, что пока сталкеры спали, растянув гамаки между колоннами фойе, в кулуарах учёной братии происходили неординарные события, нисходящие к дешёвым альковным историям. В круговорот событий было вовлечено почти всё руководство НИИ, вместе с ведущими специалистами, разве что — кроме биолога. Как сказал Чапай: «У него своя любовная история с «Речным монстром», попахивающая некрофилией». Оказывается, напрасно профессор полагался на моральные устои коллектива, да на старческое безразличие. Он не рассчитал силу зова, способную: созидать, сокрушать, поднимать, выращивать крылья и заниматься различными глупостями. Этой ночью, в мозгах коллег бродил прокисший компот. Ударяя газами по глазным нервам, он заставлял людей в белых халатах видеть всё в ином свете. В душах бурлил винегрет страстей и пробуждение обещало быть тяжёлым.

Утром, в лаборатории профессора обнаружили сейф, распиленный, как сливочное масло горячим ножом. Так же выяснилось, что пропал и доцент Черкасов, вместе с имуществом, хранящемся в несгораемом шкафу.

— Исчезли артефакты: «Глаз», от того знаменитого паука, «Галактика» и «Планета», — жалобно стонал профессор Бережливый.

Парапсихолог Эрнест Эммануилович Гаст, с помощью музейного экспоната, пытался восстановить хронологию событий, возложив на него руки, но чуть не получил по-шеям.

— Тут дело рук человеческих! — твёрдо заявил ему Бережливый, злобно оглядывая помещение.

— А вдруг получится, Сидор Вячеславович? — не отступал чародей, от псевдонауки.