Поцелуй кувалды

– Ты не прав, Сэм, – ответил Миша. Аналитик – он везде аналитик! Ему не важно, что подвергнуть анализу – ситуацию с христианами в Албании или учения НАТО в Северном море. Выборы в Советском Союзе или возрождение нацизма в Германии. Меня попросили проанализировать ситуацию в Союзе, я сделал. В том числе и про этого Соснина кое-что посмотрел. Анализировать – это то, что входит в мои «рабочие» обязанности. Я вообще-то «работаю» в аналитическом отделе… Ну, дальше тебе не интересно. – Миша вовремя остановился. Ему не следовало рассказывать Сэму о своей «работе». Мало ли чего…

– Тогда тебе, наверное, должно быть известно, что он собирается затеять в случае победы на выборах. Когда он пьёт, он иногда становится очень болтливым.

– Нет, до этого я не докопался, – Миша пожал плечами и затянулся ароматным вирджинским табаком. – Ты так и не сказал, что моим друзьям от меня нужно. Говори. Я жду.

– Подожди, Миш. Я пытаюсь сообразить, как нам лучше поступить в свете открывшихся обстоятельств.

– Что ты имеешь ввиду? Про какие обстоятельства ты говоришь? – Михаил почему-то занервничал. Он достал следующую сигарету и опять закурил.

– Да я про этого Соснина. Я же не предполагал, что ты уже немного «подкован» по его личности. Многое из того, чем я хотел с тобой поделиться, ты наверняка знаешь. Может быть ты даже больше знаешь, чем я… О-Кей! Значит так…

В течение последующего часа или больше Сэм посвящал Михаила в суть «операции», связанной с предстоящим визитом в Нью-Йорк Вадима Николаевича Соснина – Большого Папы. Михаилу, в первую очередь, надо было познакомиться с Петром Вахрушей, войти к нему в полное доверие и постараться сделать так, чтобы тот «взял» Мишу в свою команду, которая должна будет составить свиту Вадиму Соснину. Вадиму же Николаевичу всегда нравилось, когда его окружали люди, своими антропологическими данными не уступающие ему самому. Ему нравилось, если в его окружении были люди, способные составить ему компанию, когда наступало время «промочить горло». Михаил Филонов со своим диссидентским прошлым и по-настоящему серьёзным увлечением алкоголем, с его «медвежьей» внешностью и недюженным интеллектом был идеальным кандидатом в свиту Соснина на время пребывания последнего в Нью-Йорке.

16

Среди знакомых Пети Ватрушкина, так в шутку называли его близкие друзья и подружки, был один, с которым его отношения носили наиболее доверительный характер. Его звали Женя Сухов. Они познакомились два года назад в Москве, когда Пётр приехал из Америки на первое учредительное собрание российского казачества. Тогда потомков казаков понаехало со всех концов света. К ним добавились тоже потомки, но местные, то есть те, чьи деды и прадеды не сбежали вместе с бароном Врангелем, а встали на сторону советской власти по неведенью и глупости. В числе почётных гостей был один из руководителей московских коммунистов Вадим Соснин. Он выступил на том собрании с приветственным словом, а на банкете после собрания ему был представлен потомок атамана Южно-Уральских казаков Пётр Вахруша. Будучи сам родом с южного Урала, Вадим Николаевич, естественно, был наслышан о героических подвигах своего земляка. Поэтому руку во время представления он Петру жал вполне искренне. Даже с энтузиазмом. Покидая банкетный зал, он попросил одного из руководителей московского комсомола, им как раз оказался Женя Сухов, «заняться» Петей, показать ему Москву, достопримечательности, музеи. «Только в мавзолей не води. Не думаю, что ему понравится мумия человека, приложившего немало усилий, чтобы уничтожить казачество на Руси. А вот в баньку да на рыбалку своди обязательно… Сам знаешь, что надо делать, не маленький…». После этих слов Соснин уехал, а Женя «занялся» Петром. Он показал ему, как гуляли русские купцы и казаки. Для этого они объехали не менее десятка знаменитых московских ресторанов, включая любимый ресторан Григория Распутина на Ленинградском проспекте и не менее знаменитые Прагу и Пекин. Дважды побывали в Сандунах. Не обошлось и без девочек. Одна даже смогла «зацепить» потомка атамана по-серьёзному, но Женя быстро положил этому конец.