Поцелуй льда и снега

Когда Давина поворачивается к солдатам, вся мягкость исчезает с ее лица. Когда она поднимает взгляд, ее окутывает холодный туман. Я быстро толкаю Фулька себе за спину.

– Принцесса, – говорит тот, кого я ударил первым. – Нас тоже избили. Как насчет того, чтобы вы помогли и нам забыть этот неприглядный инцидент? – отвратительные ухмылки его дружков вызывают у меня желание снова наброситься на них и на этот раз сломать им челюсти, чтобы они вообще не могли улыбаться в ближайшее время. – Ваши… как вы их называете?.. Ритари не умеют веселиться.

Уголки рта Давины подергиваются.

– Знаете, кто еще не умеет веселиться? Я.

Она вытягивает руку, шевелит пальцами – и в следующее мгновение солдат пролетает через ползала и врезается в колонну. Остальные мужчины испуганно отступают от нее, но она величественно шагает к отброшенному солдату, который пытается снова встать.

– Я не понимаю шуток, когда дело касается моих ритари. Что бы ты и твои дружки ни сказали, у моих ритари была причина помешать вам продолжить болтать.

Она призывает осколок льда, кончик которого держит прямо у горла парня.

Он судорожно сглатывает и прижимается спиной к колонне.

– Если ты снова попадешься мне на глаза или до меня дойдут притянутые за уши слухи, некому будет сдерживать моих ритари. И я помогу им. Я ясно выражаюсь?

– Д-да, принцесса, – заикается он.

Осколок льда исчезает, и Давина без лишних слов отворачивается от солдата. Она останавливается между мной и Фульком. Ее левая рука лежит на копне волос Фулька, а правая – на моем плече.

– Тогда это все, мой король? – спрашивает она Эсмонда, который, широко раскрыв глаза, наблюдал за вспышкой гнева своей будущей жены.

– Я… эм… – Он беспокойно ерзает на троне. – Я все еще думаю о наказании.

– Наказании? – резко переспрашивает Давина. – За то, что они защищали мою честь?

Эсмонд погружается в себя.

– Ну, я… я, наверно, могу сделать исключение.

– Хорошо, – она убирает руки и кивает нам. – Следуйте за мной.

* * *

Словно за ней кто-то гонится, Давина спешит к нашим покоям. Она останавливается напротив.

– Фульк, – бормочет она, – иди в соседнюю комнату и скажи Кларис, что я хочу ее видеть.

Мальчик кланяется и убегает, а я приглашаю Давину войти к нам.

– Что они сказали? – тихо спрашивает она.

– Я не хочу это повторять, – я беру ее за руку. – Тебе не о чем беспокоиться. Никаких слухов. Только… глупая болтовня озабоченных парней.

– Но она была достаточно ужасной, чтобы вы с Фульком ввязались в драку. Из-за меня.

– Я бы сделал это снова.

Я быстро опускаю ее руку, когда в комнату врывается Фульк с Кларис на буксире. Служанка зевает и смотрит на госпожу, нахмурив брови.

– Почему вы разгуливаете в ночной рубашке, госпожа?

Кровь мчится по моим венам, когда я стараюсь удержаться, чтобы не пялиться на нее. Я не должен этого делать, но бессилен против собственного желания. То, что раньше принял за воздушное летнее платье женщины, знающей только холод Фриски, при ближайшем рассмотрении оказывается светло-голубой ночной рубашкой без корсета или сорочки. Она мягко облегает ее формы, а свободная шнуровка на шее открывает основание ее груди. Я судорожно сглатываю и засовываю руки в карманы брюк, чтобы не тянуться к ней.

– Я не могла уснуть, – извиняющимся тоном бормочет Давина в ответ на вопрос Кларис. – И я случайно услышала голоса любовниц из розового сада. Они говорили, что Эсмонд вызвал моих ритари и горстку солдат в большой зал. Ты, конечно, понимаешь, что я не могла сначала одеться подобающим образом.

Кларис надувает щеки.

– Но накидка или плащ не повредили бы вам, принцесса.

Давина закатывает глаза.

– Никто ничего не видел.

Вздохнув, Кларис сдается.

– Почему мы здесь?

– Я хочу осмотреть раны Леандра.

Я растеряно моргаю.

– Ты уже сделала это.

Я настолько потрясен, что забываю обратиться к ней должным образом, как обычно делаю, когда мы не одни.

– Те, что на лице, но не те, что под одеждой, – она указывает на синий камзол движением подбородка. – Сними его.

– Принцесса… – едва слышно мямлит Кларис, потому что я не могу открыть рот.

– Что, Кларис? Ты стояла позади меня, когда мы и, наверное, десяток портних увидели голую грудь Леандра во время примерки. Ты и Фульк здесь, чтобы не было никаких странных слухов. Я просто хочу исключить вероятность, что он получил больше травм от этих идиотов. Не хочу рисковать тем, что мой ритари может отсутствовать в ближайшие несколько дней из-за треснувшего ребра или даже внутреннего кровотечения.

Кларис трет лоб.

– Ну хорошо… Если это необходимо.

Скованными движениями я сначала снимаю синий камзол, а затем стягиваю через голову рубашку. Мою кожу покалывает, когда я чувствую на себе взгляд Давины. Снова и снова напоминаю себе, что мы не одни, хотя Фульк и Кларис отходят далеко на второй план, пока Давина пристально осматривает меня. В комнате могло находиться хоть сто компаньонок, но я все равно бы отреагировал на мою леди. Я быстро смещаю вес, чтобы она тоже ничего не заметила. Когда она скользит ладонью по моей груди, становится еще хуже. Мышцы дрожат от ее нежных прикосновений.