Поцелуй меня крепче

– А у меня нет никакого чувства вины. Я ничего такого не натворила, чтобы его испытывать, – вспылила Мила.

– Понятно. Значит, нам не о чем говорить.

– Нет, есть о чем. Вернее, о ком. Обо мне. Я жду от тебя помощи. Ты обещал.

– По-прежнему настаиваешь, что ты – Мила Миланская?

– Я не только Мила Миланская, я еще и умственно здорова.

– Хорошо. Значит, ты хочешь, чтобы я обращался с тобой как с нормальной? – устало спросил Алексей. – Ты действительно этого хочешь? Без всяких скидок на то, что ты себя плохо чувствуешь?

– Разумеется, – поежилась Мила, ожидая подвоха.

– Что ж, сама напросилась. Я в жизни своей не встречал женщины глупее, чем ты.

– Да как ты смеешь так со мной разговаривать! – Лицо Милы вмиг пошло пятнами.

– Смею, смею. Это же надо было кого-то так довести, чтобы тебя сюда запихнули. Если ты подобным образом ведешь себя со всеми, то еще скажи спасибо, что тебя вообще в живых оставили, зачем-то пожалели.

– Но ведь ты тоже здесь.

– Я – другое дело. Я здесь по собственному желанию. И этим уже отличаюсь от тебя, как небо от земли. А вот ты можешь сказать, как сюда попала ты?

– Я тебя ненавижу! Да иди ты…

– Сколько угодно, – сказал Алексей и встал из-за стола, собираясь уходить. – Спасибо за чай, он тоже удался. Несмотря на то что готовила его ты.

– Ты куда? – вскочила Мила.

– Туда, куда ты благодаря своей воспитанности собралась меня послать. Я догадался и иду туда сам. И жду тебя там же в скором времени.

– Извини меня, пожалуйста. Просто я не ожидала, что ты будешь говорить со мной в подобном тоне.

– Я мог бы симпатизировать выздоравливающей Люсеньке. Но я не собираюсь потакать сумасбродной Миле Миланской. А потому, если ты намерена со мной и дальше общаться, тебе придется сменить такое привычное для тебя стервозное поведение на нормальное, человеческое. И без всяких там скидок на твою королевскую звездность. Ни рабом, ни холопом я ни у кого не был и быть не собираюсь. Ты вообще когда-нибудь слышала о смирении?

– И после того, что со мной сделали, ты предлагаешь мне смириться?! – Мила отшвырнула в сторону полотенце, которое держала в руках. – Не дождутся! Я все равно когда-нибудь выберусь отсюда. Выберусь – и со всеми рассчитаюсь!

– А если не выберешься?

– Да быть такого не может! Это ты здесь застрял на веки вечные. Да, кстати, а как ты отсюда собираешься уйти, когда поймешь, что пора возвращаться к мирской жизни?

– Как пришел, так и уйду, – с монахом-проводником. А значит, только по весне.

– Это ты так сейчас пошутил? – Мила бессильно опустилась на лавку.

– Какие уж тут шутки? Зима на носу, а зимой он сюда не пойдет.

– Но еще середина лета!

– Это сегодня лето. А завтра может выпасть снег. Я понимаю, в это трудно поверить, – пожалел Алексей Милу. – Но отсюда действительно нельзя выбраться до весны. Так что свои планы на скорое возвращение тебе придется отложить.

– Этого не может быть!

– Ну хорошо, допустим, что у тебя появится возможность…

– Это правда? – с надеждой спросила Мила.

– Нет, неправда. И все же – что ты будешь делать?

– Я хочу вернуться обратно, в свою жизнь, и посмотреть, как они без меня обходятся. Вернее, как они смеют без меня обходиться?!

– А что ты хочешь увидеть? Что твое место пусто и тебя везде разыскивают? Если бы искали, давно бы нашли. Хотя нет. Здесь точно не найдут. Этот священный уголок только для посвященных. Потому-то и удивительно, как ты умудрилась сюда попасть, да так, что ничего не помнишь. Кстати, а ты не подумала о том, что твое место там уже кем-то занято?

– Это как же?! – Возмущению Милы не было предела. – Это кем же?!

– Да хотя бы Люсенькой. Тебя не удивляет, куда она-то подевалась? А вас, случаем, не в монастыре еще поменяли местами, когда бабушка с Люсенькой в скит собрались? Ведь это могло произойти только там. Может, тот мужик седой, о котором рассказывала бабушка, для того и заинтересовался Люсенькой, чтобы избавиться от тебя? Тогда у него получилось как нельзя лучше: тебе – никто не верит, а Люсенька – рада-радехонька, что вернулась в свой прекрасный мир. И уверяю тебя, она в нем чувствует себя как золотая рыбка в своем роскошном аквариуме.

– Я ее уничтожу!

– Ее-то за что? Ведь эта сумасшедшая даже понятия не имеет, как оказалась на твоем месте. Наоборот, думает, что вернулась в свою настоящую жизнь, которую у нее кто-то отобрал и присвоил себе. Вот ты, например.

– Что ты такое говоришь?!

– То, что ты ко всему должна быть готова, если хочешь победить. На тарелочке с бриллиантовой каемочкой тебе вряд ли кто победу преподнесет. И, учитывая твое теперешнее положение, бороться тебе придется не на жизнь, а на смерть. А для этого нужно выбросить из головы все сантименты и взглянуть правде в глаза.

– Это какой же такой правде?

– Там, в другой твоей жизни, хотят обойтись без тебя. И, похоже, успешно обходятся. Но раз тебя все-таки оставили в живых, то есть вероятность, что они за тобой еще вернутся. Когда исполнят все свои запланированные относительно тебя намерения. И тогда… – Алексей замолчал.

– Что – «тогда»? – Мила испуганно уставилась на него.