Поцелуй меня, любимый

       “Ну уж нет! Не бывать этому!” — Чанлиф сердито топнула ножкой, её глаза превратились в две узкие щелочки.

       — Оё-ёй, — громко застонала она, протягивая руку в сторону воинов. — Что это? Земля из-под ног уходит, — пошатнулась и повалилась обратно на клумбу. — Помогите же мне!

       — Ваше Высочество, — Сван остановил принцессу и всем своим видом показывал, что нужно вернуться и помочь бедняжке. — Госпоже дурно.

       — Да она же притворяется, плутовка, — зло прошептала Милада, подходя ближе к командиру, чтобы только он мог услышать её, и уже громче добавила: — Отправим кого-нибудь во дворец, чтобы прислали лекаря.

       — И что же, вы вот так оставите меня одну? — Девица словно невзначай откинула шарф, открывая расписные широкие шаровары, через которые хорошо угадывалось соблазнительно округлое бедро. — Бросите меня здесь совершенно одну, несчастную и беспомощную, лежать на сырой земле?

       Воины застыли каменными изваяниями, не отводя своих алчных взоров от женских прелестей.

       — Да что же я могу сделать для вас, голубушка? — поинтересовалась Милада. — Я ведь не лекарь, а степняк. Варвар. Наши женщины не привычны к таким обморокам, — чуть не добавила “притворным”, но вовремя остановилась.

       — Отнесите меня во дворец, — Чанлиф протянула руки к степняку. — А лучше сразу в мои покои.

       Милада чуть не задохнулась от возмущения. Она решительно направилась к притворщице, увидела, как у той победоносно загорелись глаза, и усмехнулась: “Ну что же, посмотрим”. С лёгкость подхватила девицу с земли и закинула её, как мешок с крупой, себе на плечо и, довольно посвистывая, зашагала по направлению к дворцу. За её спиной раздалось дружное покашливание, больше напоминающее сдавленный смех.

       — Уй! — издала какой-то непонятный звук красотка, повисая вниз головой. — Да ты что себе позволяешь, варвар? — со злостью прошипела она. — А ну-ка, немедленно отпусти меня!

       — Будешь на меня рычать, — Милада слегка подкинула свою ношу на плече, — сброшу на землю. — Девица тут же притихла и больше не произносила ни звука, с интересом разглядывая выпуклые ягодицы наглого степняка.

       — Здесь поверни направо, теперь налево, — командовала Чанлиф, стараясь при этом избегать людных мест. — Теперь вон до тех кустов и по прямой до самого дворца.

       — Хочу заметить, уважаемая, — Милада выделила голосом обращение. — Вход во дворец находится с другой стороны.

       — Всё правильно, там находится парадный вход, а я живу в западном крыле, там мои покои. — Чанлиф попыталась поменять положение. — Слушай, а ты не мог бы идти быстрее, у меня спина заболела. — И совсем ласковым голоском добавила: — Или взять меня иначе.

       — Даже не надейся, — произнесла Милада, но всё же пошла быстрее. Мало ли! Вдруг и правда человеку плохо. В задумчивости остановилась на разветвлении тропинок. — А западное крыло где находится? Куда дальше идти, направо или налево?

       — Неважно, всё западное крыло моё, точнее, наше с папой. И куда бы ты не свернул, все тропинки приведут к нашим покоям.

       — А папа у нас кто? — поинтересовалась Милада, сворачивая направо: эта дорога ей показалась короче.

       — А папа мой — брат правителя.

       — Ну теперь всё понятно, — Милада усмехнулась. — Значит, родственница. Двоюродная сестра принцессы?

       — Да, двоюродная, а ещё единственная её подруга. Сабмила особо никого не привечает, не любит красивых девушек рядом с собой. — Чанлиф кое-как повернулась, чтобы посмотреть, где они идут. — Теперь в эти двери и на второй этаж. А там не ошибёшься, — довольно засмеялась. — Все дороги ведут в мою спальню.

       Милада с ношей на плече с лёгкостью взбежала по лестнице, но услышав последние слова девушки, остановилась.

       “Так вот что ты задумала!”

       — А скажите-ка, уважаемая, какая из этих трёх дверей ваша?

       — Та, которая с золочёной резьбой. Ой! — закричала Чанлиф: степняк поставил её на ноги. — Ты чего это?

       — Дальше вы прекрасно сами дойдёте. — Глаза Милады превратились в две узкие щелочки. — Негоже мужчине находиться в спальне такой молодой девушки.

       — Но у меня болит спина, и я подвернула ногу, — возмущённо проговорила Чанлиф, потирая поясницу. Кстати, спина-то и правда болела: старая травма, которую она получила, когда её покойный муж ни с того ни с сего однажды решил научить её объезжать молодых горячих лошадок. Уж какие он цели преследовал этим? Может, хотел, чтобы молодая жена свернула себе шею и избавила его от непосильного бремени — выполнять регулярно супружеский долг? — Я же могу потерять сознание! — но прозвучало это, как угроза.

       Милада прошла к золочёным дверям, пару раз грохнула кулаком по створкам и распахнула настежь, закричала со всей силы:

       — Эй, слуги! Вашей госпоже тут плохо. Все немедленно сюда! — И проходя мимо притворщицы, тихо проговорила: — Если намерена терять сознание, то лучше это сделать прямо сейчас. А я, извини, спешу. — Растянула губы в “ласковой улыбке”: — Приглашён на пир.