Поцелуй меня на закате

Она приспустила очки на нос и загадочно усмехнулась.

– Ничего не забыли, Нина. Это тебе подарок.

– От кого?

– Ты вообще в курсе, кому вчера машину кофе полила?

– Н-нет… – вспыхнув, соврала я. – Я так напугалась, что не смотрела на водителя.

– Ох, Нина, Нина! Вчера Брат Сергея Бисарова приезжал. Помнишь Сережу?

Сердце что-то больно обожгло, и я отвела взгляд. Помнила ли я Сережу? Какой глупый вопрос! На меня каждое утро смотрит его глазами маленькая дочка!

– Его брат заходил сюда, хотел уладить недоразумение на дороге. Ты ведь его машину кофе пометила! Он еще посмеялся, что провел в дороге двенадцать часов, жутко устал, и у него аллергия на молоко, а ты постаралась на славу. Элеонора сказала, что мы тебя отпустили из-за испорченной блузки, и он оставил на твоем рабочем столе коробку сладостей.

– Зачем?!

– В смысле?.. Мне-то откуда знать?

Почему-то мне показалось, что в кабинете холодно и одновременно невыносимо душно. Обхватив плечи руками, я подошла к окну и выглянула на улицу. Туман понемногу рассеивался, и стали видны очертания деревьев в центральном парке. Еще вчера яркие и сочные, багряные листья съежились и тихо падали на красивые, выложенные гранитной плиткой дорожки, а у меня внутри все звенело от напряжения. Вчера меня будто насильно толкнули в прошлое, и, кажется, кошмар не думал заканчиваться.

– Когда он уедет обратно в Москву? – глухо спросила я.

Галина пожала плечами.

– Бисаров? Не знаю, Нина. Вчера здесь была комиссия, сидели допоздна. Нашли недочеты в финансовой системе. Ян Русланович очень хороший адвокат, у него такие связи в Москве, ты себе даже представить не можешь! А тут – семейный бизнес, понятно, что за интересы семьи он будет биться по-настоящему. Нашла коса на камень. Карпов вне себя от злости, тоже не привык, чтобы его проверяли, как мальчишку…

Я на миг прикрыла глаза. Сердце обливалось кровью. «Лучше бы он уезжал! Душа рвется на части, когда он здесь! Все ожило, все! Все мои самые страшные ночные кошмары… А еще ядовитые слова Германа! Моя мама и Сережа? Как такое возможно? Как?!»

Я украдкой взглянула на Галину. Должна же она хоть что-то знать! Мама ей доверяла. Элеонору не любила, да. Элеонора слишком заносчивая, а с Галиной мама всегда делилась секретами за чашкой кофе.

Я уже собиралась задать вопрос, как Галя сама подала голос.

– У него жена была, блондинка. Врач, в отделении детской хирургии работала, – рассказывала она. – Тоненькая, как тростиночка, а выдержка – кремень! Ой, Нина, как же он ее любил!

– Кто? – не поняла я.

– Бисаров, кто же еще!

– Почему «любил»? Сейчас уже не любит?

Галя вздохнула и покачала головой.

– Нет ее давно. Ты еще у нас не работала, когда та трагедия случилась. Кровотечение на пятом месяце беременности открылось. Не смогли ни ее, ни ребеночка спасти. Ян Русланович после этого все здесь бросил на самотек, в Москву уехал.

– Страсти какие… – напряженно сглотнула я.

– Несчастливые они какие-то, эти Бисаровы, – не могла не согласиться она. – Вроде, все в руки им идет – и связи, и деньги. Яна в прошлом году сам Президент Почетной грамотой в Кремле награждал за хорошую работу! А счастья нет.

– Галь, скажи… у моей мамы были с кем-нибудь романы здесь, в центре, в обход Карпова? – сорвалось у меня с губ.

Она взглянула на меня исподлобья, с опаской, так, что я сразу поняла: не скажет правды.

– Кто же это знает… – развела руками. – Да и к чему ворошить прошлое? О тех, кого с нами нет, или хорошо, или никак.

Я медленно вернулась на свое рабочее место. Внутри все горело адским огнем. Как Сергей мог одновременно быть со мной и с мамой?! Как?!

На столе все ещё лежала красивая коробка с угощением. Я осторожно открыла крышку, и воздух наполнился терпким ароматом корицы, шоколада и апельсинов.

– Какой запах! – восхищенно протянула Галина.

Перед глазами всплыл образ Яна: его карие глаза, колючая черная щетина, черная водолазка вместо белоснежной рубашки и галстука, кашемировое пальто цвета теплой корицы и шерстяной шарф с узором ему в тон. Надо же, я и не знала, что у него была жена…

– Да, запах приятный. Только никак не пойму: для чего он оставил мне сладости?

– Он переживал, что на дороге произошло недоразумение. Хотел сгладить неприятный осадок.

– Наверное, ты права, – произнесла я и отодвинула коробку в сторону. Мне казалось, если я прикоснусь к сладостям, станет еще больнее. Это как будто коснуться прошлого. Его терпкий осадок никуда не делся, да и не денется никогда. Особенно теперь, когда Карпов ввернул эту фразу о маме и Сереже, а Галя бухнула, как обухом, информацией о Яне.

Глава 5

Элеонора приехала на работу непосредственно перед самой планеркой, и в семь пятьдесят пять мы торопились на третий этаж, в роскошные апартаменты Карпова.

На планерку спешили не только мы – весь штат сотрудников явился вовремя. Карпов ненавидел, когда опаздывали.

Я забилась в самый дальний угол просторного зала и с издевкой открыла ежедневник – показать Карпову, будто собираюсь записывать его «великие» указы.